«Не вижу в человеческом интеллекте ничего такого, что бы человечество не могло бы понять».
Джон Маккарти — фигура, без преувеличения, легендарная. Создатель термина “искусственный интеллект”, основоположник функционального программирования и создатель языка LISP… Список можно продолжать долго.
Мы сегодня хотим остановиться на одном из значимых эпизодов в жизни Маккарти — его многолетней дружбе с Андреем Петровичем Ершовым. Их переписка и совместная работа во времена, когда американец и советский гражданин находились по разные стороны баррикад — яркий пример того, что для настоящей науки и её последователей нет никаких границ.
Андрей Ершов и Джон Маккарти впервые встретились осенью 1958 года на международном симпозиуме «Механизация процессов мышления» в Теддингтоне (Англия). Для Ершова это была первая поездка в «капиталистические страны» в составе советской делегации с работой «Программирующая программа для БЭСМ». На секциях по программированию молодой советский специалист оказался в компании будущих легенд американской информатики: Грейс Хоппер, Марвина Мински и Джона Бэкус, но главным событием, вошедшим в историю искусственного интеллекта, было выступление Джона Маккарти «Programs with Common Sense» – программы со здравым смыслом. На симпозиуме Ершов и Маккарти, ученые с похожими сферами интересов, договорились об обмене опытом.
Семь лет спустя, в 1965 году, Ершов отправился в путешествие по Америке, там, в Стэнфорде, открывшем одним из первых самостоятельный факультет информатики, и состоялась следующая личная встреча ученых. Именно после этой поездки между двумя увлеченными увлеченными учеными и завязалась активная переписка, а Маккарти тогда выразил искреннее желание посетить сибирский Академгородок.
Уже осенью 1965 года Маккарти впервые прибыл в СССР. К 1971 году Маккарти побывал в Советском Союзе семь раз: в 1964, 1965, 1966, 1967 (дважды), 1968 и в 1970 годах. Пять из семи визитов он жил в новосибирском Академгородке и наверняка останавливался в единственной гостинице, принимавшей иностранных гостей, «Золотая Долина», которая так поэтично называлась в честь осеннего сибирского леса и долины, где разместился Город Науки.
В одну их этих поездок в дело вмешалась история. Маккарти тогда собирался провести 1968-1969 академический год в Вычислительном Центре Новосибирского Академгородка. К июлю 1968-го года он тщательно спланировал свое путешествие по Европе с дочерью-школьницей Сюзи, и к концу августа хотел прибыть в Москву. К 19 августа Маккарти получил советскую визу и сообщил уточненную дату приезда — 8 сентября.
Но 21 августа советские войска вошли на территорию Чехословакии, и Маккарти телеграфировал Ершову из Эдинбурга, где находился в то время:
«Из-за международной обстановки я задерживаюсь и сокращаю свой визит. Я могу приехать в Новосибирск на один, может, на два месяца с 1-го ноября. Сюзи не приедет. Если вы все еще хотите принять меня, отвечайте сюда».
В такой напряженной обстановке Маккарти не хотел подвергать дочь риску, ведь в любой момент могла начаться война.
Получив телеграмму, Ершов немедленно ответил, что Вычислительный Центр согласен принять Маккарти в любое время. В письме, датированном тем же днем, 11 сентября, Ершов писал:
«Я был очень огорчен, получив Вашу телеграмму. Я не знаю точных мотивов Вашего решения, но хотел бы сказать, что оно, никак не задевая тех, от кого зависит международное положение, сильно касается людей, близких Вам лично или по научным интересам. Если бы мы с Вами встретились, я думаю, что мы могли бы прийти к согласию в этой трудной ситуации».
По неофициальному тону письма Ершова понятно, что за эти годы между двумя учеными сложилась крепкая дружба, основанная на общих научных интересах, встречах и переписке, не зависящая от внешних геополитических обстоятельств. «Ершов — мой друг», скажет потом в интервью Маккарти.
Последняя их встреча состоялась в Академгородке летом 1987 года, за год до кончины Ершова. Андрей Петрович пригласил легендарного ученого встретиться с юными советскими программистами в Летней школе и рассказать им о своем видении достижений и проблем искусственного интеллекта.
С благодарностью вспоминали впоследствии советские школьники те Летние Школы, на которых летело время в обсуждении различных задач — от трудных «школьных» до проблем, связанных с областью искусственного интеллекта.
Согласно одному из самых длинных писем, полученных Ершовым от Маккарти, американский ученый предпочитал личные или телефонные научные разговоры. Он пишет: «Это второе научное письмо, когда-либо законченное мной». В десятистраничном послании Маккарти о планах приехать в Новосибирск на длительное время и преподавать в университете, рассказывает об преподавании в Стэнфорде, интересуется материально-технической базой новосибирцев. В “научной” части письма он затрагивает общую для них с Ершовым тему: международный проект Алгол, к которому они оба были привлечены. В “личной” части Маккарти комментирует работы Ершова, рассказывает о новых американских машинах, делится планами о создании совместной с логиками рабочей группы и своими трудностями по работе в качестве консультанта ИБМ, а в завершение благодарит советского ученого за ноты к песенке “Шла собака по роялю” — в Америке она была запрограммирована и исполнена компьютером.
Научная часть письма посвящена также и критике Алгола, обсуждению состояния и перспектив этого международного проекта, привлекшего к участию и Маккарти, и Ершова.
Но самая важная научная часть письма – краткое изложение взглядов Маккарти на программы как математические объекты.
«Я считаю, – писал Маккарти, – что цель ближайших 5-10 лет – развить математическую теорию вычислений и доказательные программы, которые дадут их пользователю возможность требовать доказательств, произведенных компьютером, что программы соответствуют указанным спецификациям, вместо простого поиска ошибок».
В ответном письме Ершов написал Маккарти:
«Я не знаю другого человека в нашем вычислительном мире, чьи интересы и подход настолько были бы близки моим. Особенно мне импонирует Ваш интерес к математической теории вычислений и взаимодействию человека и машины. Так же, как, по-видимому, и Вы, Я считаю себя математиком, но в тайне надеюсь, что наша деятельность сможет что-то познать и изменить в реальном мире…».
Так мы можем увидеть, что даже во времена Холодной войны ученые могли договориться друг с другом — ведь их объединяла общая идея, способная нейтрализовать все идеологические разногласия во имя развития новой науки. По обеим сторонам железного занавеса основатели новой дисциплины верили в силу математических машин стать первым помощником человечества на пути прогресса независимо от политических или национальных барьеров. Ведь, в конце концов, понять друг друга гораздо проще, чем механизмы функционирования интеллекта.
Источники:
- Использованы материалы сайта computer-museum.ru
- Фотографии: sbras.nsu.ru
