Привет, Хабр! Меня зовут Екатерина Юдина. Я руководитель направления контент-маркетинга в #CloudMTS. Мы с вами уже встречались раньше, в статье-интервью с моей давней подругой Марией Шалдыбиной, которая вместе с мужем переехала в США и устроилась на работу в VMware. Если вы пропустили эту статью, советую прочитать её тут: тык. Мы обсуждали особенности миграции, трудоустройство в США и работу внутри крупной технологической компании.
Всегда очень интересно наблюдать за тем, как по-разному строится карьера ИТ-специалистов, даже если они — супруги. Наконец-то мне представилась возможность взять большое интервью у мужа Маши, который уже несколько лет работает в Google.
Под катом — живое интервью с разработчиком, рассказ об устройстве одной из крупнейших ИТ-компаний мира и её корпоративной культуре.
…Успею или не успею? Вроде бы, чайник уже закипел, а до созвона всего минута. Хочется кофе или спать: в Москве на 10 часов больше, чем в Сан-Франциско, а Олег может уделить мне час-полтора времени только перед работой.
Успела. Делаю первый глоток, и тут же раздается трель Zoom-звонка. После нескольких минут приветствий, обмена новостями и общими воспоминаниями задаю первый вопрос.
— Расскажи, как ты пришел в ИТ?
Первый компьютер появился у меня лет в 10-12. Я и раньше очень любил видеоигры, а собственный комп — это прямо воплощенная мечта. У нас тогда был «союзный» клон Apple II, болгарский «Правец-8А» с монохромным зеленым монитором и пятидюймовым дисководом. С превеликим трудом я научился сам запускать на нем примитивные игры: никаких HELP’ов или мануалов у нас тогда не было.
Шел приблизительно 1994-1995 год. На моем «Правце» был установлен Basic, так что при желании я мог писать простые программы и игры. Тем более, этот же язык мы изучали в школе, на плюс-минус похожих компьютерах. Позднее их заменили на IBM-совместимые 286/386-е.
На них учиться программированию было в разы интереснее. Я узнал, что такое Turbo Pascal, заинтересовался. Начал не только играть в игрушки, но и программировать. Конечно, не на уровне Торвальдса, но уже кое-что (смеется). Интернета у нас тогда толком не было, только у избранных и в интернет-кафе. Так что обмен софтом состоял в том, что мы друг у друга брали жесткие диски или дискеты. Копировали к себе и возвращали.
Уже ближе к старшим классам и университету, когда интернет стал доступнее, меня ужасно заинтересовали веб-приложения. Как раз в то время появились браузеры, с помощью которых возможно было делать более-менее интерактивный, интересный контент. К тому же мне, как, наверное, любому молодому человеку, хотелось заниматься чем-то прогрессивным, зарабатывать.
В университете у нас преподавалось что-то вроде computer science, но база была не слишком сильная. Многое приходилось искать самим. Кто-то «копал» в глубину, кто-то, как я, в ширину. Читал то, что попадало в руки. Учебник по Delphi? Прекрасно. C++? Еще лучше! В итоге я стал обладателем многих разнокалиберных знаний: что-то дал университет, что-то — собственные эксперименты. Но главное — я начал понимать, что программирование — это и крутая карьера, и очень интересное занятие. Можно создавать какие-то полезные вещи, соединять их друг с другом…
Как раз в те годы наш университет начал принимать участие в различных олимпиадах по информатике, в том числе, международных. На 2-м курсе меня и нескольких однокурсников отправили на олимпиаду ACM ICPC в Барнаул. Потом — в Петербург. Там я познакомился со многими интересными людьми, которые хорошо разбирались в технологиях: у них была сильная база, интересные подходы к решению задач. Я стал с двойным упорством готовиться к олимпиадам, увлекся алгоритмами. Параллельно занимался веб-разработкой и другими востребованными на рынке вещами. Еще в 9-м классе родители купили мне новый компьютер, какой-то из Pentium’ов. Отличная была машинка: и в StarCraft порубиться, и код писать. Тогда были популярны различные IDE для оконных приложений. Мы разрабатывали простенькие программы и устанавливали их учителям на компьютеры, чтобы они, например, щелкали дисководом.
Помню еще, как увлекся операционными системами. Я купил свой первый диск FreeBSD 4.3. Красивый такой, с чертиком в кроссовках. Установил. Это была уже совершенно другая парадигма: не линейная пользовательская Windows, а «хакерская» ОСь, которую можно с нуля настроить под себя, всё сломать, а потом долго восстанавливать. Примерно так я и заинтересовался технологиями, программированием: универ, подработки, собственные эксперименты. Немного эклектично, но очень увлекательно.
— Может быть, вспомнишь свое первое место работы?
Это было курсе на третьем. Я устроился в местную [ташкентскую] компанию Deter. Ее основатель какое-то время работал в РФ в фирме, занимавшейся документооборотом. И у него возникла идея организовать в Узбекистане что-то подобное, построить компанию, которая поддерживала бы системы документооборота. Он собрал небольшую команду, и мы приступили к работе. Писали в основном на Python и пользовались системой web application server, которая называлась Zope. Ни до, ни после эту штуку нигде не встречал.
В этой компании я впервые столкнулся с реальными задачами, клиентами. С дедлайнами. Нам всем приходилось совмещать работу с учебой. Кстати, тогда же я впервые познакомился с удаленкой: клиенты были из России, Греции. Это был опыт работы с людьми, принадлежащими разным культурам, живущими в разных часовых поясах.
Фактически я был занят написанием модулей для плагинов к системе документооборота. Никаких сложных алгоритмических задач, преимущественно интеграции и веб-задачи: форумы, разные социальные феньки… Кажется, система называлась NowDoc.
— Как ты попал в Google?
В двух словах — далеко не сразу.
После Deter я работал в других небольших компаниях в Ташкенте. Женился. Мы переехали в Питер, и я стал удаленно работать со стартапом из Калифорнии. В те годы социальные сети бурно развивались, каждый день появлялось что-то новое. Мой знакомый из Штатов решил открыть портал для любителей еды и рецептов, набрал команду преимущественно из Петербурга. Я был тимлидом.
Несколько лет спустя я решил, что пора двигаться дальше и начал искать вакансии. Мне предложили хорошую работу в Microsoft (точнее, в одной из купленных Microsoft’ом компаний с офисом в Париже). Я ездил во Францию на интервью, это был очень интересный опыт. В общем-то, я не сомневался, что приму этот оффер.
Однако мой текущий работодатель из США очень не хотел меня отпускать. Предложил выгодные условия и переезд к нему, в Калифорнию. Подумав немного, я это предложение принял.
Спустя еще какое-то время, уже обосновавшись в Штатах, я смог с чистой совестью оставить текущую работу и пойти дальше. Тогда появилось много интересных вакансий по стеку Ruby on Rails. Так я устроился в VMware.
Приблизительно так и началась моя работа с большими и серьезными американскими компаниями. В VMware я работал над Cloud Foundry. Сейчас это крупный проект, но когда я пришел в него, вся команда состояла из 5-6 человек. У нас был непочатый край новых cloud-технологий. Облака только-только начинали выходить в мейнстрим, AWS становился все более популярным, появилась модель IaaS и другие интересные сервисы. Стало очевидно, что и Microsoft, и Google, и другие титаны выйдут на этот рынок. У тогдашнего СЕО VMware Пола Марица было свое видение, как создать качественные облачные предложения. Вначале VMware собрала команду, где были ребята из Google и Microsoft. На рынке PaaS была свободная ниша, где можно было развить что-то интересное.
Я работал в этом проекте порядка 4 лет. В VMware было очень интересно с точки зрения персонального роста. Можно было в считанные месяцы стать Senior и решать задачи, имеющие глобальное влияние на конечный продукт. К моменту моего ухода в команде CF было уже 100+ человек.
Из VMware я ушел, как это часто случается, в стартап одного из наших бывших архитекторов, Apcera, он сам меня позвал. Сначала я отказался, но через год, когда стало понятно, что стартап не накрылся медным тазом, я рискнул и присоединился. В итоге я проработал в проекте 4 года. Ниша — облачные технологии, PaaS с расчетом на контейнеризацию, политики. Предтеча Kubernetes. Сейчас Kubernetes вытеснил конкурирующие системы, но, когда мы начали проект, его еще не было. В 2013 году нас выкупила компания Ericsson. Это большая компания, но, к сожалению, в нише телекома.
Уже тогда было понятно, что Kubernetes преобладает над нашим решением, и я начал подыскивать «облачные» вакансии. Бывшие коллеги ушли в Facebook работать над системами виртуальной/дополненной реальности. Я тоже решил пройти интервью в Facebook, Google и в паре других мест. Такое часто здесь происходит: если есть знакомые, которые уже где-то работают, они будут звать тебя, рассказывать о проекте, всячески агитировать.
По итогу я сходил только в Facebook и Google. Процесс интервью очень изматывает. Когда мне предоставили офферы, я отменил все остальные встречи, и стал решать.
Как вы понимаете, выбрал я Google, хотя в Facebook было тоже интересно. Меня смутило то, что пришлось бы переехать в Сиэтл, а мы уже привыкли к Калифорнии. Так как у меня уже был опыт в облачной сфере, я решил пойти в Google Cloud. Пару лет проработал там и перешел на работу над Google Search. Это достаточно крупные организации, между которыми можно свободно переходить.
— Расскажи кратко о самом интервью. Сколько было этапов, как ты готовился?
Это очень сложный процесс, он проходит сразу в несколько этапов. Первое интервью — телефонное, уже достаточно непростое. Задают приблизительно те же вопросы, что и при очной встрече, но трудность в том, что объясняться приходится только голосом. Ни доски, ни «на пальцах» ... Я не очень люблю такие интервью и, к счастью, иногда получается сразу договориться о личной встрече. Например, пройти «телефон» в одной компании, а затем использовать этот факт, чтобы пропустить его в другой.
Что касается подготовки… Это как в спорте. Ты можешь быть хорошим бегуном, бегать по 10 км каждый день. Но просто так, без подготовки, марафон не пробежишь. Нужно тренировать конкретные скиллы, которые пригодятся на собеседовании.
Алгоритмы, структуры данных и системный дизайн — это три больших сферы, в которых нужно хорошо подготовиться. Например, алгоритмы и структуры данных можно тренировать с помощью решения задач на популярных сайтах типа HackerRank, где они разложены по тегам: эти вопросы часто задают в Facebook, эти — в Google.
Разумеется, точь-в-точь таких же вопросов на реальном интервью не будет. Главное — понять, какого типа задачи встречаются. Я тогда купил подписку на HackerRank, она позволяет увидеть теги по компаниям. И каждый день по 2-3 часа решал задачи.
Далее следуют 3-4 ступени кодинг-интервью. Кто-то больше спрашивает про структуры данных, кто-то — более алгоритмические вещи, динамическое программирование, например. И 1-2 интервью на системный дизайн. И к тому, и к другому нужно основательно подготовиться. В интернете есть огромное количество ресурсов, знаменитая книга Cracking the Coding Interview покрывает типовые вопросы. Если дополнить решение задач такими книгами, за месяц-другой можно подготовиться к интервью в любую компанию, включая Google, Facebook и т.д.
Интервью — это фактически паттерн-матчи. Тебе задали вопрос, времени придумывать что-то этакое нет. Здесь нужно, чтобы мозг сработал по принципу: «я видел подобную задачу, это та же задача + какой-то компонент». И тогда она решается.
Я знаю людей, которые ждали оффера по несколько недель или месяцев. Мне пошло на пользу то, что я уже успел побывать в Facebook и получить от них оффер — Google выслали свой в течение недели. Но многое зависит от рекрутера. Мой совет: не стесняйтесь спрашивать, пингуйте HR’а. Есть такая пословица: Squeaky wheel gets the grease (буквально — «колесо, которое скрипит, получит смазку», аналог «под лежачий камень вода не течет» — прим. ред.).
В таких вещах лучше быть проактивным, спрашивать все как есть и торопить людей. Всегда есть тот, кто торопит, как раз на них рекрутеры и отвлекаются.
Как и в любой большой компании, в Google много внимания уделяется онбордингу. Все поставлено на поток. Утром понедельника (все новички начинают работу именно в понедельник) подходишь к офису и видишь очередь. Когда в 8 часов дверь открывается и все заходят, новичков прогоняют через чекпоинты. Сначала показываешь свой паспорт или другой документ, подтверждающий, что ты имеешь право здесь находиться и работать. Получаешь новый ноутбук, задаешь для него пароль. После этого проходишь в офис, тебя фотографируют для бейджика. Как правило, фотки у всех дурацкие: никто не ждет, что в первый день придется сниматься на пропуск (смеется).
За неделю до выхода на работу приходит анкета, в которой, среди прочего, ты указываешь желаемый корпоративный username. Я знаю человека, который выбрал ник freefood. Там же можно выбрать желаемый ноутбук, ОС и т.п. Как можно догадаться, 90% выбирают Mac. Я выбрал ноутбук Lenovo на Linux, о чем слегка жалею: он не очень хорошо работает с моим внешним монитором, а на удаленке это проблема.
Образы ОС заранее кастомизированы под Google, это не стоковый Linux, а собственная внутренняя версия. Раз в два года можно произвести апгрейд. Также сотрудникам выделяется десктоп, т.к. вся работа идет с него, а ноутбук — это для оперативных задач: сходить на совещание, быстро что-то посмотреть, записать. Сейчас все, конечно, поменялось в связи с пандемией.
— Расскажи о коллегах. Тебе быстро удалось наладить коммуникацию?
Раньше в Google был тимматчинг, и тебя «сверху» определяли в конкретную команду. Особого выбора не было. Теперь всё гораздо прогрессивнее: можно заранее встретиться с командой, с менеджером, поговорить, посмотреть на потенциальных коллег.
Я присоединился к команде, которая работала над конкретным облачным проектом, заранее поговорил с будущими коллегами. Так что, выходя на работу, ты уже примерно знаешь, с кем будешь иметь дело.
Основная проблема новичка — разобраться с системами, с проектом в целом. Первые несколько недель ты проводишь в отрыве от основной команды, на тренингах. Сначала общий тренинг: вместе со всеми новыми людьми ты сидишь в конференц-зале, слушаешь лекции о системах. Это продолжается около недели. Затем — специфический тренинг на котором я работал над тестовым облачным проектом. Так сказать, боевое знакомство с системами. А дальше — понемногу вливаешься в реальные задачи.
Каждому человеку дается ментор. У меня это была девушка из соседней команды. Мы встречались раз в неделю на ланч, и она отвечала на вопросы, которые накопились у меня за неделю: как пользоваться такой-то системой, как найти определенные метрики или дашборды. Все в этом духе.
Хороший ментор и хороший менеджер, который выдаст тебе стартовые проекты — это очень важно. Поскольку у меня уже был солидный опыт в облачных системах и я сразу пришел на senior-уровень, от меня ожидали, что я со многими вещами разберусь самостоятельно. Систем в Google очень много, они разные и нестандартные, используются только внутри компании.
Человеческий фактор тоже играет роль. Нужно понять команду: кто готов помогать, кто и в чем лучше разбирается, кто более открыт для общения. Важно найти способ эффективно получать информацию от других людей, не мешая им.
Думаю, стоит еще отметить синдром самозванца: человек приходит и думает: «Господи, как я сюда попал, тут все такое сложное!». Это актуальная для многих людей проблема. Первым делом нужно успокоиться и преодолеть страх. Важно перестать сравнивать себя с коллегами, а в Google это не так-то просто. Твой «сосед» может быть всемирно известным человеком, автором технологии, которой пользуется половина айтишников. Учись у таких людей и старайся поддерживать хорошие отношения — этого достаточно.
— Расскажи о своем рабочем дне, на удаленке и в офисе.
Это совершенно разный опыт. До пандемии все было достаточно предсказуемо: офисная работа с фирменными гугловскими фишками. С утра приходишь, работаешь, идешь на ланч с коллегами в кафетерий (они в каждом офисе есть, по несколько штук). Общаешься. Возвращаешься за работу. Если митинги, рыщешь в поисках свободной комнаты, это постоянная проблема. А если встреча большая и заранее не скоординированная, можно часами искать.
В каждой комнате есть все необходимые устройства для телекоммуникации с удаленными коллегами, Мы постоянно работали с ребятами из Нью-Йорка, с Восточного побережья. Они вообще живут в другом часовом поясе.
Так день и проходит. Сидишь плечом к плечу с другими сотрудниками, в любой момент можно кого-то спросить, посмотреть, кто занят. А иногда видно, что человек горит желанием тебе помочь. Body language в офисе — важная штука.
Еще до пандемии раз-два в неделю можно было поработать из дома. Например, если ждешь сантехника или пробки в городе. Конечно, всё очень зависит от офиса. Там, где мы живем, очень плотный трафик, иногда можно до работы целый час добираться. А когда мы жили в Сан-Франциско, я вообще пешком ходил. Это было очень здорово: каждое утро и вечер по 40 минут прогулки.
Сейчас, на полной удаленке, день строится так: каждое утро мы устраиваем общую встречу. Она длится час-полтора. Мы обговариваем текущие проекты, ведем лог-документ. На самом деле, такой документ нужно вести и в офисе, но сейчас это особенно важно, потому что можно легко отвлечься. Ты сидишь за своим компьютером, дома, что-то вокруг происходит. Иногда очень хорошо вот так посидеть, когда никто не трогает. Не хочешь — можешь не отвечать, когда пишут, отложить этот вопрос, если не очень срочно. С другой стороны, работа всё равно дробится. Онлайн-встреч много, они становятся длиннее, потому что не хватает контекста живого общения. Нужно его «догнать».
Конечно, живое общение тоже необходимо: нужно встречаться, обсуждать задачи. Но опыт пандемической работы тоже привнес свои плюсы. Проще домашние дела делать. Можно спокойно сходить до кухни и обратно, чтобы по пути тебя никто не взял под локоток: «Слушай, у меня тут вопросик есть…» — и утянул на полчаса.
Как я понимаю, в ближайшее время мы перейдем к гибридной системе. Можно будет официально работать 2 дня из дома и три — из офиса. Однако многие люди за время пандемии переехали подальше от офиса, где подешевле, или вообще в другой штат. Я не завидую топ-менеджменту, которому нужно принимать все эти решения, потому что, что бы ты ни решил, всегда будут и довольные, и недовольные.
— А как насчет гигиены труда? Все перешли на удаленку, и границы рабочего дня размылись, коллеги могут в любое время написать. Как с этим борются в Google?
Вообще, у нас этой проблемы нет. В нашей команде народ постарше, у всех есть дети, домашние обязанности. Никто не ждет, что ты будешь отвечать в мессенджере или на email’ы вечером.
Конечно, многое зависит от специфики команды. Я знаю людей, которые работают допоздна, потому что днем их отвлекают «семейные обстоятельства». Обычно на вечер-ночь откладывается работа, которую можно сделать самостоятельно, без привлечения коллег. У нас принято уважать рабочие графики друг друга, они прописаны в календарях. Конечно, есть такие вещи как on-call, когда людям положено по работе быть всегда на связи. Опять же, за всю компанию не скажу, это только мой опыт.
Еще у нас считается грубостью, неуважением писать кому-то просто «Hi!». Получается, ты отвлек человека и при этом ничего не спросил. Ему придется ждать. В мессенджерах действуют те же правила, что и в email: напиши свой вопрос, отправь и дождись ответа. Нет такого, что в 11 часов вечера кто-то пишет, потому что сам не спит. Это часть культуры Google: в рабочие часы ты точно делаешь свою работу, в нерабочие — делаешь, что хочешь. И если тебя кто-то не может найти, это его проблемы.
— Теперь задам вопрос, который волнует всех начинающих айтишников: офис Google — это действительно офис мечты?
Интересного много, но всё варьируется от офиса к офису. Да, заметно, что много времени было потрачено на дизайн. Везде своя обстановка, много разных закутков. Есть комнаты для медитаций, засаженные красивыми растениями. Или баскетбольное поле, если место позволяет. Или какое-то специальное место, где можно чай попить с пирожными. Такого много.
Есть образцово-показательные офисы. Я слышал, что в Цюрихе очень красиво. У нас все несколько проще, потому что Google арендует помещение у другой компании, особенно не разгуляться. Кстати, там, где я проходил интервью, была стена из маленьких железок. Идешь мимо — они выстраиваются, повторяют твою фигуру. Очень симпатичная находка.
Многие вещи в офисе созданы, чтобы экономить твое время. В Сан-Франциско у нас было свое почтовое отделение. Например, если нужно отправить письмо или на Амазоне что-то заказать. Еще была своя прачечная, химчистка. Из стандартного — кафетерии, спортзалы. Такие вещи есть во всех офисах Google, так что при трудоустройстве ты заранее понимаешь, что получишь от компании.
— Окей, вернемся к серьезным темам. Какие необычные практики вы применяете в работе? Например, Маша [супруга Олега, сотрудница VMware] рассказывала о парном программировании.
Ну, таких фишек у нас нет. Конечно, если кому-то захочется, можно попробовать, но это все частности.
Раньше можно было использовать целый день в неделю, чтобы заниматься любыми проектами, которые тебе интересны. Помочь другой команде или что-то свое придумать, в рамках Google-сервисов. Это интересная практика, она поощряется.
Еще стоит отметить, что Google — это компания, определившая многие практики написания кода и его поддержки. Здесь зародились формальные системы код-ревью.
Чтобы писать на каком-то языке, нужно пройти тест, иначе нельзя будет коммитить. Если хочешь работать с C++, нужно написать 10-15 существенных изменений в текущем коде и показать специальным сотрудникам, которые обучены изучать чужой код, находить проблемы и давать рекомендации по исправлению. Каждый раз нужен будет аппрув от такого специалиста. В целом, у нас очень много практик, которые заставляют людей писать грамотный, читаемый и хорошо работающий код. Каждую неделю выходит дайджест, в котором объясняется, как писать хороший код. Его даже вешают в туалетах: ходишь туда и понемножку учишься (смеется).
— Задам последний вопрос: у тебя совпали «ожидания и реальность» относительно работы в Google?
Да, совпали. К тому же я примерно знал, чего ожидать. Пока готовишься к интервью, читаешь про компанию, понимаешь ее устройство. Есть даже книга от бывшего CEO: How Google works. В ней многие вещи хорошо и доступно объясняются.
Да, многие вещи могут быть приукрашены, особенно если видишь только «открыточные» публикации. Но важно не забывать, что компании уровня Google много лет работали над созданием внутренней культуры. Диссонанс бывает у людей, которые думали, что придут в Google, и у них всё сложится так же, как было на прошлом месте работы. Чего ожидал я? Что приду в большую софтверную компанию, где нужно быть продуктивным. Что нужно найти себе хорошую команду, построить отношения с коллегами. Что я буду заниматься тем, что интересно, стараться улучшать себя. Ожидания должны быть откалиброваны на то, чем и где ты собираешься заниматься.
В чем-то работа в Google превзошла мои ожидания. Наверное, у кого-то произошло наоборот. Уровень среднего разработчика оказался очень высок. Почти любой человек, с которым ты работаешь, может ответить на любой твой вопрос, помочь тебе, решить твою проблему. И с точки зрения человеческой, и профессиональной это очень высокий уровень.
***
Олег отправился на митинг. Я закрываю ноутбук, делаю последний глоток кофе и думаю, как бы теперь заснуть.
Я обожаю нетворкинг — когда у тебя есть друзья и знакомые, живущие в разных уголках земного шара, это стимулирует не переставать учиться. Ставить цели. Применять новые интересные практики. Работа в ИТ — постоянный интеллектуальный челлендж. Марафон с самим собой. И если удастся прибежать первым — читай: обогнать себя — можно будет сказать, что твоя жизнь удалась.
Если вы тоже занимаетесь разработкой сервисов и приложений, предлагаем попробовать наши облачные решения. Даем целый месяц бесплатного доступа к Elastic Cloud, GPU Super Cloud, Cloud CDN, Объектному хранилищу S3, резервному копированию, WAF и сервисам Azure. Функционал не урезан, количество одновременно используемых сервисов не ограничено — пользуйтесь одним или всеми сразу.
