Как кражи и вымогательство западных технологий обеспечили японское экономическое чудо

Молниеносное развитие Японии после Второй Мировой войны — одно из главных чудес мировой экономики. Всего за пару десятилетий страна, которая потеряла почти все и лежала в руинах, смогла построить мощнейшую точную промышленность и превратиться в главного мирового производителя электроники. Но у этого успеха есть и темная сторона. 

Японским компаниям нередко было некогда с нуля разрабатывать новые технологии. Поэтому приходилось добывать их всеми правдами и неправдами — покупать, вымогать, шантажировать и воровать. И в этом им активно помогало правительство, которое порой курировало однозначно незаконные действия. Рассказываем, как нарушения прав интеллектуальной собственности помогли воплотить в жизнь величайшее экономическое чудо нашей эпохи. 

Как Япония вставала с колен

После поражения во Второй Мировой войне, Япония была оккупирована союзниками во главе с США. Страна лежала в руинах, а ее экономика была уничтожена — около ⅓ промышленных мощностей были потеряны. Площадь страны уменьшилась в 20 раз — империя потеряла все свои огромные колонии от Маньчжурии до многочисленных острововов в Тихом океане.  В 1948 году среднестатистический японец потреблял чуть больше пары колобков риса в сутки. Но уже в 1952 году экономика начала восстанавливаться, а через 3-4 года японские компании производили сложнейшую для того времени электронику, которая была по качеству не хуже, чем в Америке. Давайте сперва разберемся, почему страна так быстро оправилась от шока. 

В 1952 году американская оккупационная администрация передала власть гражданскому правительству, а Минобороны США, осознавшее реалии разгорающейся Холодной войны, начало размещать крупные оборонные заказы на японских предприятиях. К тому же, американский рынок был открыт для японского экспорта. Уже к 1955 году японское производство достигло уровня 1944 года, в котором воюющая империя достигла пика экономической мобилизации. Америка стала главным рынком для экспорта японских промышленных изделий. Темпы роста ВВП достигли 10% в год и сохранялись на таком уровне до 1970-х. 

Чтобы достичь таких успехов, японское руководство выработало уникальную экономическую стратегию, которую затем в общих чертах воспроизвели в Корее, Тайване и Китае. При этом первый шаг на этом пути был навязан еще американцами. Оккупационные власти под командованием генерала Макартура принудили японскую администрацию провести ряд социальных реформ. Как отмечает журналист и экономист Джо Стадвелл, ключевой из них стала земельная реформа, которую современники воспринимали как очень «левую»  — наделы были примерно поровну поделены между всеми крестьянскими семьями, а крупные землевладельцы и безземельные крестьяне перестали существовать. 

В стране появился класс мелких, но самостоятельных аграриев, каждый из которых с любовью возделывал свой небольшой надел. Стадвелл пишет, что эти фермеры, у которых водятся лишние деньги, стали первичными платежеспособными потребителями зарождающейся японской промышленности. Это было необходимо, ведь крестьяне, которые не владеют землей и арендуют ее у лендлордов, слишком бедны, чтобы покупать магнитофоны и телевизоры. Опираясь на этот внутренний спрос, промышленные компании смогли потихоньку развивать качество продукции до уровня, востребованного на международных рынках.

Затем японские бизнес и государство заключили негласный ультрапротекционистский пакт. Предприятия, которые будут эффективно развиваться, получат любую господдержку, а доступ иностранных компаний будет ограничен так, чтобы конкуренция с ними никак не вредила национальным производителям. Но в обмен на это компании должны сохранять капиталы в стране, и при этом стремиться покорять зарубежные рынки. Эффективность предприятий мерялась способностью производить товары, которые можно было продавать на экспорт. Ради этого японские промышленники нередко даже уходили в минус, реализуя продукцию ниже себестоимости — но огромные программы господдержки компенсировали потери. Но если компания не справлялась с задачами по экспорту, ее лишали поддержки, и могли принудить к слиянию с более успешными конкурентами. 

Среди прочего госорганы помогали фирмам через «серые» схемы. Например, через дипломатические каналы власти способствовали затягиванию процессов о недобросовестной конкуренции над японскими корпорациями в других странах. А японские шпионы выведывали у иностранцев технологические секреты для гражданских отраслей промышленности точно так же, как в других странах — для военных. 

Японский метод добычи технологий 

Японской экономикой в те годы крайне эффективно рулило Министерство внешней торговли и промышленности (MITI), которое полностью контролировало потоки финансов, заведовало интеллектуальной собственностью и направляло промышленные компании страны. 

Для того, чтобы насытить японскую промышленность инновациями, MITI разработало множество механизмов вымогательства технологий у западных предприятий.

Когда зарубежный производитель пытался выйти на местный рынок, который быстро стал весьма привлекательным, Министерство предоставляло им выбор: либо вы лицензируете нашим фирмам свои технологии за малую долю их реальной стоимости, либо мы не пускаем вас в страну. 

К примеру, в конце 1950-х MITI вынудил IBM передать японским компаниям лицензии на разработки за 5% от их реальной цены — американским компьютерщикам был необходим доступ в Японию, поэтому им пришлось согласиться.

Исследователи считают, что иностранные фирмы соглашались на такие условия прежде всего потому, что всерьез не верили, что японские промышленники могут добиться серьезных успехов. Но на деле уже через несколько лет японские производители начинали выпускать товары, которые были дешевле и не хуже по качеству, чем иностранные.  

Так, Studebaker был настолько уверен в бесполезности японского рынка, что даже не запросил контрольный пакет акций, когда в середине 1950-х создал совместное предприятие с японской Daihatsu Company. Но уже через 10 лет Studebaker был вынужден уйти из Японии, а Daihatsu стал одним из лидером местного рынка и даже импортировал машины в Европу — правда, не очень удачно.

Еще одним методом принудить компании к передаче технологий был «патентный флуд», который был возможен благодаря тому, что японское патентное ведомство находилось в ведении MITI — и в нем же было написано японское законодательство об интеллектуальной собственности. Вскоре после того, как иностранец подавал в патентное ведомство Японии заявку на регистрацию изобретения, туда приходили десятки и сотни заявок от японских фирм, оспаривающих ее. 

«Представьте, что вы изобрели что-то полезное и уникальное, например, велосипед, и запросили патент Японии, — объясняет этот процесс политический исследователь Пат Чоат. — После этого японская компания неожиданно подает заявку на патент на правую педаль, а другая — на левую. Третья просит патент на защелку, которая прикрепляет тормозные тросы к рулю — и так далее». 

В теории, зарубежная компания могла отстоять свою правоту и доказать, что ее изобретение уникальное. Но вот незадача — японское регулирование делало такие споры невероятно дорогими, за каждое из десятков и сотен разбирательств пришлось бы заплатить от $100 000 до $250 000. Затем зарубежной компании предлагали либо лицензировать технологию японцам, либо убираться восвояси. По некоторым подсчетам, с 1950 по 1978 год японские предприятия получили 32 000 лицензии общей стоимостью около $1 трлн, заплатив за них всего $9 млрд, то есть 0,9% — IBM, получившей 5%, еще повезло. 

Кроме того, японские компании выстроили мощную систему промышленного шпионажа. Когда американская фирма выпускала новинку, японцы тут же копировали их, и через год-два начинали производство почти полностью аналогичных изделий, которые при этом были дешевле, и нередко более коммерчески успешными.

К примеру, в 1954 году Texas Instruments и Raytheon разработали и выпустили на рынок первые миниатюрные транзисторные радиоприемники, которые были в несколько раз меньше своих предшественников — размером с коробку хлопьев. Уже через год Sony выпустила похожий приемник TR-55. Вслед за ними аналогичные радио выпустили британские и западногерманские фирмы. Мы не знаем точно, имел ли здесь место именно шпионаж, но тайминг выхода очень многих новинок заставляет задуматься. 

Несмотря на это, США продолжали поддерживать Японию и передавать ей технологии и через официальные, поддержанные правительством каналы. В 1955 году Вашингтон и Токио учредили Программу поддержки продуктивности, в рамках которой американские специалисты обучали японцев менеджменту, маркетингу и промышленной инженерии. С 1950 по 1972 год американские и японские компании заключили 12 000 соглашений о технических помощи и консультировании на общую сумму в $3,3 млрд.

MITI взращивала в Японии одну индустрию за другой, без устали похищая и скупая инновации по смешным ценам. В 1982 году Кобаяси Кодзи, председатель совета директоров японского производителя электроники NEC Corporation, описывал этот процесс так: «где бы мы не находили новую технологию, мы не могли успокоиться, пока не купим ее». 

Министерство разработало четкую стратегию подъема национальной экономики, и просчитало сроки, в которые нужно было «напитывать» технологиями каждую из индустрий.  В 1950-х и 1960-х в приоритете были технологии, связанные с производством стали, текстиля и бытовой электроники. В 1970-х — автомобили, станков и робототехники. А в 1980-х — уже компьютеры, полупроводники и другая сложная электроника. Каждый раз MITI следовала одинаковому плану, который начинался с создания отраслевого картеля, который консолидировал усилия регуляторов, частных и госкомпаний. Если индустрия оказывалась успешной, то картель продолжал работу на зарубежных рынках. 

Покажем, как работала эта схема на примере индустрии телевидения, в которой Япония преуспела сильнее всего. 

Как японцы уничтожили американскую индустрию телевизоров

Все знают американские телефоны, компьютеры, самолеты и лекарства, но об американских телевизорах уже много десятилетий никто не слышал. Все потому, что молодые японские компании разгромили эту индустрию в пух и прах, как только она зародилась. 

В 1956 году крупнейшие японские производители телевизоров сформировали картель, который назвали «Совет по стабилизации рынка бытовой электроники». Многие его участники хорошо известны даже спустя почти 70 лет: Sony, Sharp, Toshiba, Hitachi и Matsushita (в будущем Panasonic). Участники договорились сначала выдавить иностранные фирмы с национального рынка, а затем совместно захватить и американский. В этом им потакало японское правительство в лице MITI, хотя национальный антимонопольный орган пытался вяло сопротивляться до 1961 года. 

Картель ограничивал цены, установил нормы прибыли компаний, а также лоббировал повышение тарифных пошлин. MITI приняло норму, по которой американские радиопроизводители могли получать прибыль в Японии, только лицензировав технологии локальным компаниям. Так на рубеже 1950-х и 1960-х японцы завладели рядом новейших разработок для черно-белого и цветного телевидения. К этому периоду японские компании сами начали создавать лидерские разработки: в 1960 году Sony выпустила первый в истории транзисторный телевизор TV8-301, а в 1963 году — первый видеомагнитофон. 

Уже в 1963 году японские компании создали новый картель — для поддержки экспорта своих телевизоров. Они поставили своей целью заполонить американский рынок дешевыми телевизорами, и таким образом разорить американских производителей. Японские компании могли позволить себе продавать продукцию даже в минус, так как правительство предоставляло огромные льготы и преференции экспортерам. 

Участники картеля придумали хитрую и преступную схему импорта телевизоров в США. Американские импортеры-посредники закупали японские телевизоры по формальной рыночной цене, о которой отчитывались Антимонопольной службе. Но на деле японские предприятия компенсировали им значительную часть этой суммы, проводя их по графам вроде «Маркетинговых исследований» или в форме скидок за другие товары и услуги. Взамен импортеры продавали японские телевизоры задешево — их руками японцы демпинговали цены. Дешевые японские телевизоры появились почти в каждом доме, а американские пылились на полках магазинов. 

С 1966 по 1970 год количество рабочих мест в телевизионной индустрии США сократилось на 50%. В период с 1971 по 1975 год — еще на 30%, а с 1977 по 1981 год — еще на 25%. Американцы заподозрили неладное слишком поздно — в 1968 году Ассоциация производителей электроники США подала петицию в Минфин, потребовав проверить ценообразование на японские телевизоры, а также разослало крупнейшим японским компаниям анкеты-опросники — но те просто проигнорировали запрос. 

Минфин продолжил давить, и компании начали тянуть время — в этом им помогал японский МИД, который выпустил официальное обращение  о продлении сроков еще на год. В это время японские компании и их американские контрагенты вычистили все улики. В итоге Минфин все же обвинил японские фирмы в демпинге, но процесс расчета сумм компенсационных пошлин тоже растянулся. В итоге они так и не были приняты — правительство испугалось развязывать торговый конфликт с Японией. 

В 1970-х японские корпорации начали покупать американские — Matsushita приобрела телевизионное подразделение Motorola, а Sanyo поглотила Warwick Electronics, изначально лидера рынка. В 1980-х и 1990-х поглощение американских фирм стало для японцев основным способом овладения технологиями. С января 1989 г. по май 1994 г. японские корпорации купили более 452 высокотехнологичных американских компаний, в основном из областей передовых материалов, биотехнологий, электроники и производства полупроводников. Патриотичные американские авторы, такие как Пат Чоат, сетуют, что нередко таким образом японцы становились бенефициарами исследований, которые финансировались из казны США, а значит из кармана американцев. Посочувствовать им сложно — ведь ядерные бомбардировки японских городов за 50 лет до этого тоже были оплачены американским налогоплательщиком. 

Но вернемся в конец 1970-х. Несмотря на то, что американские компании не могли остановить японское вторжение, а власти США боялись предпринимать слишком серьезные шаги, непорядочность действий японцев стала очевидна. Работать на американском рынке им становилось все сложнее из-за огромного количества исков. Поэтому в 1977 году картель нанял лоббиста, чтобы раз и навсегда договориться с Федеральным правительством. Им стал бывший заместитель торгового представителя США Харальд Мальмгрен, которому заплатили $300 000. 

Он отлично отработал этот гонорар — в 1978 году США и Япония заключили соглашение, по которому экспорт японских телевизоров был ограничен до 1,5 млн единиц в год. При этом телевизоры, которые японские фирмы производят на своих новоприобретенных американских предприятиях, не входят в этот лимит. Также было подписано секретное соглашение, в котором США обязались не расследовать демпинг цен японскими компаниями и не вводить карательных тарифов. 

Патентные войны и конец японского экономического чуда

Конец 1980-х и начало 1990-х ознаменовались «патентными войнами» между США и Японией. В это время американские компании начали очень бдительно отслеживать, не используют ли конкуренты их технологии, и подавать на них в суд, требуя роялти. 

Некоторые американские предприятия требовали у японцев роялти за использование технологий в коммерчески успешных устройствах, которые были выпущены десятилетие назад. Обозреватели того времени сравнивали эту стратегию с откормом свиньи перед тем, как пустить ее на убой — чем больше на украденной технологии было заработано, тем больше можно отсудить. Так, в 1992 году суд обязал японского производителя камер Minolta выплатить американской Honeywell $96 млн за нарушение патентов при разработке автофокусной камеры, а малоизвестный американский изобретатель отсудил у Sega $33 млн за нарушение его прав на патент, зарегистрированный еще в 1975 году. 

Японские корпорации, многие из которых тоже патентовали и лицензировали технологии в США, стали отвечать тем же. Когда в 1989 году Motorola подала в суд на Hitachi за нарушение патента на технологию, связанную с микропроцессорами, японская компания отыскала случай, в котором Motorola тоже якобы нарушила ее патент, и подала встречный иск. В итоге оба иска были удовлетворены, но Hitachi вышла победителем, так как использовала победу по своему иску как инструмент, чтобы получить более выгодные позиции по иску Motorola против нее.

Лишь в 1993-1994 году в Японии были принятые новые законы, которые приблизили модель защиты интеллектуальной собственности и трансфера технологий к западным. Принято считать, что к этому времени исчерпало себя и японское экономическое чудо — темпы роста ВВП упали почти до нуля. К  этому времени Япония стала одной из самых богатых и процветающих стран мира, и немного опережала США по ВВП на душу населения. Жесткая экономическая политика, задуманная руководителями MITI, сработала лучше, чем кто-либо мог предположить.