Цикл Айзека Азимова «Академия» (также известный, как «Основание») — одно из ключевых произведений эпохи «золотого века» научной фантастики, оказавшее масштабное влияние на жанр. Сложно поверить, что зародился этот мир у писателя, когда тому было едва за двадцать. И вот несколько ярких примеров того, как Азимов смог повлиять на научную фантастику.
Приложение политики и истории к фантастике
Одна из особенностей научной фантастики, которая так нравится ее фанатам — это легкость, с которой она может переключаться между жанрами, объединяя множество сюжетов и тем. Но такой фантастика была не всегда — и Азимов был одним из первых, кто осознал и продемонстрировал потенциал смешения жанров. В «Академии» он попытался соединить фантастику и обычную литературу, рассказывая эпическую сагу о падении галактической империи и о горстке гениальных ученых, которые пытаются создать из ее обломков новую империю. Вдохновлялся он при этом нонфикшном — а именно классическим трудом британского историка Эдварда Гиббона, посвященным падению Римской империи.
Повествование разворачивается на протяжении многих веков, и Азимов внимательно прослеживает, как меняется со временем политика и социум империи: его больше интересуют изменения в галактике, а не в главных героях. Несмотря на то, что Азимов традиционно считается автором «твердой» научной фантастики, его внимание к гуманитарным и социальным вопросам, нехарактерное для многих его современников, отразится впоследствии на писателях «новой волны». Но более всего в этом смысле «Академия» повлияла на Фрэнка Герберта, который в «Дюне» также придает большое внимание политическим, социальным и религиозным аспектам придуманного им мира и даже вступает в эдакий заочный литературный спор с Азимовым.
Ученые в эпицентре событий
Как известно, Азимов был не только популярным писателем, но и выдающимся ученым-биохимиком. Возможно, поэтому главными героями его книг часто становились ученые. В «Академии» гениальный математик Гэри Селдон придумывает новую науку психоисторию, позволяющую предсказывать ход развития общества, а его ученики — физики, психологи, математики — на протяжении многих лет стремятся реализовать расчеты Селдона, чтобы направить человечество по наименее безболезненному пути. Многие реальные ученые вдохновлялись идеей психоистории; нобелевский лауреат по экономике Пол Кругман признавался, что именно после прочтения «Академии» решил заняться наукой.
А для фантастики наибольшая ценность состояла в том, что ученым больше не приходилось играть роль помощников главного героя или разыгрывать стереотипы про безумных ученых. Теперь они сами становились героями, а решение научных проблем оказывалось важным двигателем сюжета. Сложно даже перечислить авторов, на которые таким образом повлияла «Академия» — от Станислава Лема до Лю Цысиня, от Джеффа Вандермеера до Кима Стэнли Робинсона.
Образ галактической империи
Как уже отмечалось, Азимов черпал вдохновение из истории Римской империи. И не случайно: «Академия» стала первой в научной фантастике историей о масштабной космической империи. До Азимова никто не выписывал государства, состоящего из миллионов планет, населенных триллионами людей. Потребовалось научное чутье Азимова, чтобы представить, как может работать такое государство, как оно будет управляться и что способно удержать его от распада. Исследуя динамику развития гипотетической межзвездной цивилизации и делая ее правдоподобной через строго научное построение мира, Азимов по сути создал архетип галактической империи и установил планку для всех последующих исследователей этой темы.
Главный последователь Азимова в этом аспекте — безусловно, Джордж Лукас. Имперская тема находится в центре всех фильмов «Звездных войн» — и оригинальная трилогия, в которой герои сражаются с империей, и трилогия приквелов, где империя еще только устанавливается, и трилогия сиквелов, где мы видим попытку ее возродить. Но практически каждая последующая история, в которой существовали цивилизации межзвездных масштабов — «Звездный путь», «Дюна», «Вавилон-5» — отчасти обязана своим происхождением «Академии» Азимова. Даже книги современных авторов, критически относящиеся к имперским идеям и во многом переосмысляющие их — от «Империи Радч» Энн Леки до «Тейкскалаана» Аркади Мартин, не появились бы без «Академии».
Сиквелы, приквелы и авторская вселенная
Как известно, Азимов изначально планировал написать только трилогию, но она ощущалась неоконченной, и фанаты долго упрашивали автора написать продолжение, чтобы узнать, получилось ли у Академии создать вторую империю, как рассчитывал Селдон. Наконец Азимов сдался и почти через тридцать лет после выхода третьей книги выпустил четвертую. «Академия на краю гибели» впервые в его писательской карьере попала в список бестселлеров New York Times, и Азимов, войдя во вкус, написал и пятый роман. Он закончился открытым финалом, писатель никак не мог решить, как будут развиваться события дальше, и нашел неожиданный выход из ситуации — написал еще два приквела к циклу.
Разумеется, Азимов был далеко не первым, кто возвращался к своим работам через много лет и писал продолжения полюбившихся поклонникам циклов, но примечательно, что он одним из первых начал соединять сюжетные линии различных работ, объединяя их в единую авторскую вселенную. В хронологически последнем романе «Академия и Земля» появляются персонажи из знаменитого цикла «Я, робот» и ранней трилогии «Галактическая империя», показывая, что события всех трех серий происходят в одной вселенной и разворачиваются на протяжении 18 романов и 20 тысяч лет. Правда, сам Азимов признавался, что не планировал слияние трех серий заранее и многое придумывал на ходу, а потому в его вселенной остались логические нестыковки, заметные взгляду внимательного читателя. Пример Азимова вдохновил других писателей создавать сложные и великолепно продуманные авторские вселенные.
