Разместить здесь вашу рекламу


Наша космическая промышленность.… А если взглянуть на проблемы отрасли с позиции гика?

Моя цель - предложение широкого ассортимента товаров и услуг на постоянно высоком качестве обслуживания по самым выгодным ценам.
Описывать в общем механику проблем в нашей космической отрасли достаточно сложно, запутанно, и для весьма для многих еще и крайне непонятно. Обычный поток информации на тему космоса – это перечень событий, от которого в голове остается только некоторое «сальдо-бульдо» чужих и наших успехов и провалов.

Но мы — на Хабре, и можно попытаться понять проблемы космической отрасли через восприятие и интересы гика. И более того, возможно это принципиально более правильно — смотреть на вещи и проблемы глазами тех, кто хочет выйти на результат.

Кому это интересно, прошу под кат (много букв и никаких картинок).

Итак, какова наша исходная диспозиция?

Я глубоко уверен, что для достижения достойного результата в серьезной области принципиально необходимо иметь очень хорошее образование. И под этим подразумевается даже не некий красный диплом, полученный в вузе с хорошим набором преподавателей, а тот персональный «движок» знаний и навыков, которые получают постоянное развитие и в полной мере позволяют ощутить драйв достижения высоко-конкурентного результата.

А теперь давайте вместе посмотрим на такой занятный феномен как космическая промышленность.

I


Исторически работа в космической промышленности начиналась с двух вещей, когда вам объясняют.

Первое, вам сейчас надо идти и подметать улицу (…или месяц-другой работать на стройке,… пару месяцев с алкашами в колхозе,..)

Второе, мы намерены вами заткнуть одно проблемное место…

Мое первое место работы — это был конструкторский 62-ой отдел ОКБ Факел, 1983 год. Опытное Конструкторское Бюро Факел было специализировано на плазменно-ионных двигателях спутников и однокомпонентных химических двигателях коррекции ориентации. В целом у меня остались достаточно теплые воспоминания о тех людях.

Но основной тезис этой статьи – это рассмотрение космической промышленности глазами гика. А первичная задача гика на этом начальном этапе – это упорное и постоянное движение от статуса начинающего и любителя в направлении статуса профи и далее супер-профи.

В истории 1980-х годов ОКБ Факел можно выделить два события.

Где-то в самом начале 80-х ОКБ Факел получило нового Главного Конструктора. В иерархии космической промышленности Главный Конструктор — это некая божественная позиция, жестко и демонстративно подчеркиваемая всей иерархической пирамидой. Но человек, который был тогда назначен, — это был не перегретый интеллектом мужичок, Ведущий Изделия с какого-то серийного завода МОМ-а. Было очевидно, что он не только не соображает в физике плазмы, но большей частью и в самой физике, да и технике на уровне требований проектировщика.

Примерно во второй половине 1983 года из министерства к нам приехала невзрачная комиссия. Эта публика долго копалась в архиве конструкторской документации, а потом они уехала крайне недовольные. Некоторое время спустя в ОКБ Факел пришла из министерства разгромная бумага. Основная мысль этой бумаги была – « … да у них с выпуском Конструкторской Документации – ПОЛНАЯ КАТАСТРОФА!!! …»

…Только представьте, у них там для систематизации выпускаемых документов применяется децимальная система обозначений на базе суффиксов! Это – абсолютно неприемлемо! Для таких задач может применяться только передовая система на базе префиксов!..

Ну и далее — многое чего, и все вот в таком вот стиле…

И все это было сказано от имени самого Министерства Общего Машиностроения.

Я к этому времени выпустил эскизную документацию моего первого проекта — двигательный блок 17Б14: сборочный чертеж, деталировку и спецификацию… и… попал под эту «раздачу».
Мне поступило указание – «…Срочно переделать систему обозначений проекта! Срок исполнения – неделя!..» На чертежах уже была сделана финальная обводка линий для соответствия требованиям светокопии. И переделать все это скрупулезно и вручную – это была большая коррида.

Когда срок подошел, и все было исполнено, начальство уже немного успокоилось, и их посетила следующая идея – «… А давайте-ка сделаем старт не сейчас, а со следующего проекта! Неделя — вернуть все обратно!»

Сама по себе необходимость требований к качеству технической документации не вызывает каких-то эмоций или протестов, но то как это делалось и какие фактические цели достигались – это незаслуженно забытая история.

Когда я делал свой первый проект в ОКБ Факел и первый раз проходил нормоконтроль, я обнаружил множество странностей: в Бауманке нам очень хорошо ставили черчение, рисунок, графику, но в моем первом проекте проявились проблемы. Как выяснилось — система ГОСТ-ов уже несколько изменилась. Мне было не сложно взять за образец уже новые ГОСТ-ы (… и примерно запомнить, чем они отличались от старых, например годом выпуска). Но спустя некоторое время история снова повторилась. И тут я стал замечать, что стандарты как-то неожиданно часто проходят переформатирование. В своем проекте я применял крайне консервативные решения по механической обработке, пост-обработке и варианты типовых стандартных решений, и было неожиданно странно, что стандарты по этим по сути неизменным вещам постоянно меняются (с временным шагом порой в год-полтора). Несколько озадачивали ГОСТ-ы по оформлению чертежей. Собственно говоря, меняться там особо то и нечему. Вот есть допустимый диапазон ширины основной чертежной линии, рекомендации для штриховой, штрих-пунктирной,… форма и размеры стрелочек… Но цифры, описывающие их параметры, от ГОСТ-а к ГОСТ-у как-то понемногу неожиданно и хаотически скачут и скачут по кругу, и мне как конструктору постоянно необходимо было доказывать, что ты не «верблюд» и соответствуешь «правильной фазе».
И тут есть определенный парадокс.

Если ваше техническое образование получено в хорошем месте, вы добросовестно учились, и когда вы приносите простым мужикам — технологам, сборщикам — чертежи своего первого проекта, у них к чертежам никаких существенных вопросов и не возникает. Все, что они реально просили, — это облегчить им жизнь и расширить допуски, везде, где только возможно. И более того, эти чертежи в статусе эскизов прошли пробное изготовление, и ни у кого больших вопросов тоже не возникло.

Но когда те, же самые чертежи попали на нормоконтроль, появился огромный букет претензий. Большей частью претензии сводились к тому — «… А теперь-то все по другому!...» — теперь надо следовать уже новым ГОСТ-ам! Но были и существенно более продвинутые претензии.
«- А почему ты здесь поставил здесь эту шероховатость поверхности?»
«- Я пользуюсь методикой, которая нам была рекомендована в Бауманском училище (и к слову говоря, очень хорошо соответствует здравому смыслу)...»
«- Здесь думать не надо! Я не пропущу чертежи, пока не будут поставлены величины шероховатости, указанные в ГОСТ-е..»

Для непосвященных далеко не очевидно, что эта внешне невыразительная и чисто второстепенная служба обладает колоссальным потенциалом манипулирования ситуацией, а также возможностью в затруднительных ситуациях тихо и безопасно уйти в тень.

И достаточно скоро представился случай познакомиться с этим практически.
В нашем отделе делалось какое-то количество проектов. Они проходили какие-то ступени в своем развитии. Макет изделия моего проекта побывал у заказчика, где помимо положительных отзывов получил и достаточно большой список замечаний. И все должно было идти далее по своему следующему кругу.

Но тут заместитель начальника производства звонит нормоконтролеру, своей хорошей знакомой, и объясняет, что сейчас у производства проблемы с выполнением текущего плана, и он хочет, чтобы она заблокировала конструкторскому отделу прохождение конструкторской документации на время, пока они решают производственные проблемы.

Это было время дефицита телефонных линий и изобилия параллельных телефонов. Каким-то образом наш начальник конструкторского отдела оказался на той производственной площадке и прослушивал этот разговор. Мгновенно была дана команда достать для нашего отдела специализированную звукозаписывающую аппаратуру. И вот как-то утром нам в сектор приносят хорошо исполненный специализированный кассетный диктофончик. Помимо всего прочего, у диктофончика была специальная примочка-липучка для съема данных с корпуса или трубки телефонного аппарата. Понятно, что у нас в секторе не у кого не было опыта проведения тайных операций и использования спецтехники. И мы с большим энтузиазмом начали отрабатывать методику записи телефонных разговоров…

А вокруг нас уже начала образовываться толпа советчиков и просто зрителей, и все это начинало приобретать масштаб большого дурацкого шоу…. И к обеду эту игрушку от нас уже забрали.

Та комиссия, которая приезжала к нам проверять документацию, стала в каком-то смысле «водоразделом». Раньше при разработке чертежей мы ориентировались на предыдущие разработки как на образец: с предыдущих проектов было сложно заимствовать что-то по крупному, но по мелочам они были исключительно ценны для заимствования стиля оформления. Особенно важно, что во всех чертежах были ссылки на всевозможные ГОСТ-ы, ОСТ-ы, СТП. Это были обязательные «реверансы», которые везде тупо копировались и над которыми никто никогда «не парился».

А теперь ?… Теперь в чертежах «реверансов» должно быть в 2… 3 раза больше. Они должны выглядеть как-то неожиданно по-другому. И большой вопрос «… А что сейчас мне тут надо написать ?!..» — получает встречный вопрос – «Да вы Что !!!.. Вы не прорабатывали и не изучали ГОСТ-ы ?!..»

Если посмотреть на эту же проблему, но в ретроспективе, то просматривается уже и несколько иное понимание:
— Что?! Какие реверансы?! Время реверансов — оно уже прошло! Все надписи на чертежах раньше действительно состояли из смысловой части с некоторой свободой в ее изложении, и неких шаблонных фраз – этих «реверансов». Сейчас же свобода в изложении уже не допускается и все надо представлять в виде ГОСТ-ированных фраз.

Появляются и другие новые тренды, например, задача исключить в конструкторской документации слова иностранного происхождения. Возможно, для кого-то это может звучать несколько непонятно, это означает, что проблемы могут возникнуть крайне неожиданно, искусственно и совершенно на пустом месте.

В этих походах к нормоконтролю иногда со мной проводились душе-спасительные разъяснительные беседы. И вот в одной такой беседе мне объясняют…
«… Вот в разрабатываемой документации есть клеточка, где ставит свою подпись Исполнитель… Вот далее, если все сделано правильно, в следующей клеточке ставит свою подпись Проверяющий…»

Клеточек на документах всегда было предостаточно много, но интерес представляет именно финальная стадия объяснения.
«… Утверждающая подпись ставиться Главным Конструктором, после этого уже я должна смотреть и ставить на документе свою подпись..»
Прийти к мысли, что в нашем «Египте» сам «Солнце-Равно-Великий» уже не обладает правом фактической финальной подписи, самостоятельно она принципиально никак не могла, ее где-то всему этому «накачали».

Парадоксально, но в начале 80-х в ОКБ Факел был очень интеллигентный, достаточно молодой коллектив. Люди были реально позитивны, симпатичны и во многом мне напоминают ту частную фирму, где я работаю сейчас.

Но если делать сравнение, например по результатам производительности работы, по динамике создания новых разработок, — у нас шокирующая разница.

И при этом надо заметить, что у ОКБ Факел по крайней мере в 80-ые годы были потрясающие условия. Так в Бауманке по специальности Э-8, по под-специальности «Плазменно-ионные двигатели» ежегодно выпускалось порядка порядка 10 человек. Только в 1983 году по распределению в Калиниград нас приехало четверо. Существенно большие группы по данной специальности приезжали с Харьковского Авиационного института. Была так же эта специальность и в МАИ, были представлены и их выпускники.

А теперь можно посмотреть в интернете на официальный сайт ОКБ Факел и перечень их продукции.

Нет ли тут ощущения дикой диспропорции?

Эту проблему можно рассмотреть на примере моего же проекта.

Вот из года в год этот проект проходил какие-то стадии, образцы этих этапов отвозили к заказчику, от заказчика приходила бумага с замечаниями… и мне надо было в очередной раз становиться к кульману… И стоял я по сути снова перед изначальной проблемой — «А что все таки надо спроектировать?» Официально, тут допускался только один правильный ответ — «… Еще раз! Читайте Техническое Задание!».

Техническое Задание — это такая бумага, где сначала куча мужиков говорит какие у них важные должности и статусные позиции, а далее следует текст, шифрованный бюрократической латынью. То, что мы ищем, — это нормальное человеческое описание задачи проекта — там этого и близко не было. Но требуемая вторая часть — описание того, как конечное изделие будет оцениваться и тестироваться — это и было то «шифрованное сообщение», содержащее ссылки на кучу ОСТ-ов и ГОСТ-ов.

Все, что я смог сделать при старте проекта, — это почерпнуть максимум информации из анализа предыдущих проектов и что-то обсудить с ближайшими коллегами.

А основной вопрос — «А было ли вообще человеческое описание задачи проекта от Заказчика, ну хотя бы на словах?» — это была большая загадка.

По факту, нас, низовой состав иерархической пирамиды, держали в фактическом информационном вакууме. Вот руководство ОКБ куда-то поехало, что-то где-то наобещало, а потом… они «молчат как партизаны»… Некоторое время у них идет процесс «пищеварения», а затем на нас сваливается «нечто» … бесформенное и бюрократически оформленное.

Для того чтобы предвидеть непредвиденные аспекты этой ситуации в курилке в туалете в те годы работал неформальный аналитический центр, где мужики обсуждали технические проблемы и закулисные игры.

А вопросы — были… Применительно к моему проекту, я бы очень хотел например понимать поле температур внутри двигательного блока. Внутри блока стояло оборудование дросселирования рабочего газа — ксенона, и практически на все там были определенные температурные допуски. Но для этой задачи требовалось выполнить замеры всех источников тепловых потоков и согласовать некоторые вопросы с Заказчиком.

… А делать это тогда никто никогда не собирался…

По сути, руководство предполагало движение вперед методом проб и большого количества конструкторских итераций (справедливости ради следует сказать, когда я изучал старый интернетовский сайт ОКБ Факел лет шесть назад, я наткнулся на технические данные на английском языке, которые говорят о том, что жизнь их несколько «подлечила»).

Кстати говоря, а что же такое и о чем — этот мой проект — 17Б14?

17Б14 — это двигательный блок, который разрабатывался для сверх-тяжелого военного коммуникационного спутника «Эстафета». Он был первый блок, который содержал новейшие тогда плазменно-ионные модули СПД-100 ( 2шт. ) и оборудование дросселирования ксенона.
Некоторые параметры того спутника:
Диаметр основной антенны — 18 метров.
Орбита — где-то средние высоты — 400… 600 км.
Вес — свыше 10 тонн (… каюсь, точно не помню, но в голове крутиться цифра — 12-18 тонн). И какие возникают от этих цифр ощущения?… А если представить созвездие таких спутников?..
Где-то у О Генри была мысль, что Боливар столько не потянет…

II


Представленная выше история отражает личный персональный опыт работы в космическом КБ, и всегда можно сказать, что это всего лишь вполне возможная девиация от стандартного нормального случая. Тогда попробуем посмотреть на проблему в более общем ключе.

И для начала, немного истории.

ОКБ Факел было создано в начале 1960-х годов, как небольшая лаборатория с непонятными целями и хаотически ищущая свое место под солнцем. Сначала они пытались примкнуться к Средне-Машу (министерству атомной промышленности) и даже что-то для них проектировали. Где-то в конце 60-х они познакомились с инжекторами плазмы (или ионов) для бурно развивавшихся в то время токамаков и стеллараторов.

Эти инжекторы (в другой терминологии – ускорители) существовали в нескольких своих вариантах и показали себя как крайне неприхотливые и надежные «рабочие лошадки».
И что-то надоумило попытаться применить эти ускорители для космических целей.

Тем более, что у американцев в то время шло бурное обсуждение электро-реактивных двигателей, и начала уже побеждать существенно иная схема ионного двигателя, которая далее была реализована в SERT-II.

Насколько я понимаю, в ОКБ Факел на первом этапе было создано (… или получено ?) порядка пяти пробных разно-масштабных версий таких ускорителей. Они подобрали более или менее оптимальные под задачу начальные геометрические пропорции.

Далее шло создание летного варианта и решение массы вопросов по всей сопутствующей обвязке ( хранение, дозирование и подача рабочего тела — ксенона, решение вопроса электропитания,..).
Любопытно, когда я попал в ОКБ Факел в начале 1980-х, там уже производились небольшими сериями комплекты плазменно-ионных двигателей в 3… 4 вариантах, однако в организации полностью отсутствовал хоть какой-то инструментарий замера, визуализации и диагностики плазменных процессов. Оценка работы двигателей велась измерителями тяги на базе крутильных весов и замером общих электрических параметров.

Познакомившись поближе, мне рассказали, что еще недавно значительная часть проработок и исследовательских работ выполнялась на одной из кафедр МАИ, а теперь инициатива все больше передается в руки Харьковского Авиационного института.

Общий тренд движения хорошо выразил начальник конструкторского отдела, объяснив, что он хочет от исследовательских работ: «… получить [такие] методики проектирования, чтобы проектировщик мог [ не думать, а ] просто подставлять свои цифры..»

Этот подход – крайне спорный.
Вот в летной эксплуатации плазменно-ионных двигателей спутников — морских разведчиков радиолокационного наблюдения выяснилось, что двигатели могут самопроизвольно выключаться – плазменный разряд на орбите иногда тухнет.
Решили посмотреть на стенде, как меняется ток разряда по времени и применили передовой метод – осциллограф… А там… ток разряда действительно «колбасит» в диапазоне ± 50..60% от номинала.

Ну и мнение военпреда – «… да он так действительно может потухнуть,… сделайте что-нибудь, чтобы вписать колебания в разумный диапазон..»

Решение проблемы было предложено начальником 61-го, научно-поискового отдела.
Это была «магическая» схема стабилизации тока разряда, которая включалась между двигателем и источником электропитания. Было доложено, что колебания тока уже вписываются в ± 15%.
Когда мне представилась возможность познакомиться с этой «магической» схемой стабилизацией тока разряда плазмы, я увидел П-образный RC-фильтр низкой частоты.

И на закономерный вопрос – «… а где вы сейчас наблюдаете картинку динамики тока?..» получил ответ – « да все там же,… на источнике электропитания..».

Посмотреть картинку тока между двигательным блоком и «магической» схемой было уже проблематично, так как они были уже интегрированы в единый блок и монтаж был залит ВГО и эбокситом.

Тут можно было бы заметить, что, очевидно, «магическая» схема стабилизации на базе П-образного LC-фильтра справилась бы с задачей существенно лучше и интереснее, но проблема в том, что проектирование индуктивностей, работающей в условиях подмагничивания и температуры, требует навыков несколько выше среднего.

И второй момент, все-таки работа с «магией» требует наличия тишины.

А можно ли было тут предложить что-то еще?

Ну, если смотреть на процессы в столь динамической системе как плазма через крутильные весы, амперметр и вольтметр в цепи разряда, то других вариантов уже нет.

III


Все эти реалии воспринимаются и воспринимались тупым контрастом и молчаливым «разрывом шаблонов» в сравнении с тем, что я и мои со-группники имели и получали еще недавно тогда в Бауманке. Реально в МВТУ нас готовили так, чтобы мы могли в дальнейшем отвечать на любые вызовы нашей стране. Было ощущение атмосферы бойцовского клуба (а каждого третьего на моей специальности — отчислили).

Многие студенты во время учебы имели свою собственную «изюминку».

В те годы было популярно делать свой персональный акцент на компьютерные вычисления. Иногда находились любители посещать лекции и семинары мехмата МГУ.

Я же за время учебы в Бауманке сумел освоить электронику как вторую специальность. Уже на старших курсах кафедра выделила мне персональный осциллограф.

А электроника представлялась как уникальное дополняющее супер-средство решения любых технических задач.

И тут выясняется, что

  • никакие глубокие работы в области понимания процессов в плазменно-ионных двигателях на середину 1980-х в ОКБ Факел не ведутся, а отданы на сторону,
  • после окончания вуза реальному гику требуется формирование уверенности и самоутверждение в практическом применении полученных в вузе знаний и навыков. А тут… — «… тут думать не надо! Тут надо следовать тому, что говорят ГОСТ-ы, ОСТ-ы и другие руководящие материалы !...».
  • после окончания вуза для гика должна начинаться реальная профессиональная гонка, которая в своей динамике в идеале должна повторять темп получения знаний в вузе.

И как с такими подходами вы видите себя в космической промышленности?

Для сравнения можно посмотреть на частную фирму, где я сейчас работаю.

Разработчики в ней – это эшелонированная система бойцов разных весовых категорий.
Верхний уровень в ней – первая линия наступления и последняя линия обороны фирмы.
Верхний слой специалистов выступает также мультипликаторами ценности труда других сотрудников: найденные ими решения, идеи, приемы потом повторяются в многочисленных copy-paste. У нас на верхний уровень нет прямого найма на работу, но там всегда есть вакансии. На мой взгляд, для того что быть в топе – лучший подход – это ставка на постоянно совершенствуемые теоретические знания с их постоянной практической апробацией.

IV


А во всей нашей промышленности там в этом плане все было любопытно.

Вот в 60-е годы массово создаются разные КБ и НИИ. В них приходит молодое поколение известное как шестидесятники. В это советское время была массово доступна халява в неимоверных количествах. В отраслевых НИИ и ключевых вузах, выступавших в роли отраслевых центров, можно было получить или заказать начальные проработки проектов, результаты важных исследований, почти полные комплекты методик проектирования, а так же исчерпывающие консультации. То есть, «стартовая точка» была у них «в кармане».

И что менее очевидно, у всех участников этого «старта» начальная позиция базировалась на очень конструктивных и позитивных ожиданиях.

И как результат, рубеж 60-х – начало 70-х годов эти НИИ-КБ встречали уже «в шоколаде» с хорошими или даже выдающимися результатами. Руководители и специалисты повесили себе на парадные пиджаки первые ордена и медали, и было ощущение, что жизнь удалась. Последующий период 70-х годов это как бы только подтверждал.

Но далее с начала 80-х наша «космическая колесница» въезжает в период «Звездных Войн», когда мы были должны подготовить ответ на американскую СОИ ( Стратегическую Оборонную Инициативу)…

Государство честно предоставляло ресурсы под эту задачу и, прежде всего, готовило кадры специалистов в масштабах, которые вызывают и уважение, и недоумение.
… А у шестидесятников — «жизнь уже удалась»!.. У них просматривался очень своеобразный двойной подход ко всему, когда между собой они общались и неформально договаривались как люди, «понявшие глубинные смыслы жизни», ну а для остальных, по их мнению, — надо было просто создать прямолинейный и «правильно» управляемый порядок.

В этом плане, инжекция идиотизма в структуры технической компетенции, проводимая на системном отраслевом уровне, выглядит и естественной, и целесообразной, и даже необходимой.

V


Одна из проблем гика заключается в том, если делать ставку на экстремальные формы профессиональной гонки и превосходство в достигаемом результате, иногда попадаешь в ситуацию, когда смотришь вокруг и задаешься вопросом: «… Слушайте… А в какую «систему координат» я тут попал ?..»

Может нам на Хабре стоит иметь такую вот специфическую тематику?

P.S.


1. Когда я просматривал комментарии в хабе Космонавтика, мне встретился комментарий парня, который уволился с центра Хруничева и эмоционально высказался о местных бюрократических аспектах и в том числе оформления конструкторской документации. Это меня и побудило более развернуто писать о этой проблеме, но на базе пусть и более старого материала.

2. Как показал мой персональный опыт, подымать вопросы о проблемах космической отрасли вполне целесообразно и результативно. Однако, при этом необходимо весьма аргументированно и максимально на фактах представлять свою точку зрения.

Когда я возвращался в космическую промышленность в НИИФИ (г. Пенза) в 2008-2012г, там был просто апофеоз коррупции,… и с «фактами» проблем не было. И неожиданно выяснилось, что сообщения на форумах очень даже читают.

Появившиеся после этого проверяющие комиссии старались по сути тянуть время и «замазывать» всплывшую информацию. И как это делалось — это тоже был очень занятный «факт», вполне достойный быть представленным на том же самом форуме.

Это создавало неожиданный информационный контур «обратной связи», когда к очевидному отчету комиссии можно было еще и почитать, как им «натирали мозги» и понять — всплывшая проблема вообще-то как-то решалась?
Источник: https://habr.com/ru/post/472326/


Интересные статьи

Интересные статьи

Всем привет! В современном мире крайне важна возможность масштабировать приложение по щелчку пальцев, ведь нагрузка на приложение может сильно отличаться в разное время. Наплыв клиентов, которы...
Можно слушать подкасты и смотреть видео на большей скорости, но как на это реагирует мозг? Моя подруга Мегги смотрит и слушает всё на скорости 150%. Сначала это были обучающие видео и записи...
Решил сегодня поделиться с сообществом небольшой статьей, продолжающей знакомство с ортопедией и биомеханикой. Тема разговора – мениски коленного сустава. Что это такое, зачем они нужны, почему о...
Для создания интерфейсов React рекомендует использовать композицию и библиотеки по управлению состоянием (state management libraries) для построения иерархий компонентов. Однако при сложных патте...
По следам нашего общего обзора зарплат за первое полугодие 2019, продолжаем уточнять отдельные аспекты, либо не вошедшие в обзор, либо затронутые лишь поверхностно. Сегодня более подробно пос...