Экскурсовод расcказывал группе экскурсантов о том, как коллектив Нижегородской радиолаборатории им. В.И. Ленина воплощал в жизнь заветы В.И. Ленина о «газете без проводов и расстояний». Но я пришёл туда не за этим.
Я стоял в мемориальном зале музея науки ННГУ «Нижегородская радиолаборатория» напротив витрины с коротковолновым передатчиком на двух лампах и размышлял о том, что в этом экспонате воплощены два увлечения всей моей жизни: любительская радиосвязь на коротких волнах и ламповая электроника. И то, и другое в Советском Союзе начиналось в этих стенах. И с приключениями!
Афёра Эрнста Кренкеля
Южное побережье пролива Маточкин Шар. Осень 1927 года. Гомон птиц перекрывается криком: «Шлюпку уносит!» Все выбегают из помещения полярной станции. Впереди бежит высокий молодой человек, сбрасывает на ходу ватник, снимает сапоги и, не раздумывая, бросается в ледяную воду. В шлюпке находится то, ради чего этот молодой человек и приехал на свою вторую зимовку в Заполярье: коротковолновая радиостанция.
Приёмник и передатчик в шлюпке появились не сами собой. За несколько месяцев до купания в водах пролива Маточкин Шар высокий молодой человек появился в московском представительстве НРЛ на Рождественском бульваре и попросил выделить Гидрографическому управлению аппаратуру для проведения опытов по связи на коротких волнах в Арктике. На следующий день М.А. Бонч-Бруевич, который оказался в Москве, предоставить оборудование согласился.
Затем высокий молодой человек поехал в Ленинград (ныне Санкт-Петербург) вербоваться радистом на полярную станцию Маточкин Шар. В управлении экспедиции он в красках расписал, как Нижегородская радиолаборатория «просто рвётся» к проведению опытов по связи на коротких волнах в Арктике, и получил бумагу о том, что о том, что «гидрографическое управление готово поставить эти опыты и обеспечить для них все необходимое».
Далее была поездка в Нижний, сборка, проверка, упаковка аппаратуры и отправка её в Архангельск. Именно эту аппаратуру Эрнст Теодорович Кренкель и спасал, рискуя жизнью.
В автобиографической книге «RAEM – мои позывные» эти события он оценивает так:
«Наверное, это был не лучший поступок в моей жизни, но уж очень хотелось, чтобы все произошло именно так. Хотелось с хорошей аппаратурой отправиться в Арктику, хотелось поработать на коротких волнах там, где на них еще никто не работал».
Тем не менее, результат «афёры Эрнста Кренкеля» был блестящим:
«Прошли долгие месяцы полярной ночи, и настала весна. Мои донесения об установленных дальних связях посылались начальству, в Архангельск и в Нижегородскую радиолабораторию. Особой признательности и восторгов со стороны начальства не каждый раз дождешься. Не ожидал их и я, памятуя о настороженном, а подчас и просто недружелюбном отношении к нашей затее.
Мои донесения читались, обсуждались в Архангельске, и, конечно, там нашлись толковые, инициативные люди, которые построили самодельный коротковолновый передатчик. Радиограмма с просьбой прослушать работу новой станции и установить с нею связь была для меня лучшей наградой. Эта радиостанция стала моим вторым постоянным корреспондентом, и вся служебная переписка отныне, минуя излишнюю переработку на промежуточной станции Югорский Шар, через его голову шла непосредственно в Архангельск.
Значительное ускорение приема и передач, экономия горючего у нас и на Югорском Шаре были первыми ощутимыми результатами применения новейшей по тому времени техники. Так сорок с лишним лет назад в Арктике появились короткие волны, и я горжусь тем, что имел к этому некоторое отношение».
Россия, Первая, Фёдор Лбов
15 января 1925 года, Нижний Новгород, ул. Новая, д. 60. Квадратная сажень клетушки в сенях заставлена радиотехническим оборудованием. Печка-буржуйка топится, но тепла практически не даёт. Между печкой и оборудованием чудом втиснулись два человека. После непродолжительной бурной дискуссии один из них начинает выбивать ключом: «CQ de R1FL QRK? QSL on following address Russia Nijni Nowgorod Nowaja 60».
Передатчик любительской радиостанции имел расчетную мощность 12…15 Вт и был собран сотрудниками НРЛ Ф.А. Лбовым и В.М. Петровым на двух лампах. Приёмник на момент первого выхода в эфир готов не был. На ключе работал Петров. Позывной R1FL был выбран самостоятельно прямо перед выходом в эфир, о чём и была дискуссия.
R1FL создал юридический казус. Формальным разрешением на постройку и эксплуатацию передатчика был ответ Нижегородского губисполкома о том, что «…не встречается препятствий к устройству Вами радиотелефонной станции с передатчиком мощностью до 1/2 лош. силы и длиной волны не свыше 200 м для любительских целей и опытов по радиопередаче и приему». Этот ответ на ходатайство о разрешении на постройку передатчика был получен Фёдором Лбовым ещё в 1923 году. Фактически же разрешение это никакой законной силы не имело.
Напомню, что Постановление СНК СССР о частных приёмных радиостанциях вышло в свет 28 июля 1924 года, и до этого постановления частным лицам не разрешалось иметь даже радиоприёмники. Кроме того, использовать частным лицам передающие и приёмо-передающие радиостанции в научно-исследовательских и опытных целях, стало возможно только после 05 февраля 1926 года, даты принятия Постановления СНК СССР о радиостанциях частного пользования.
Приём R1FL на волне 96 м был подтверждён телеграммами из Месопотамии и Парижа, о чём Фёдор Лбов прислал в редакцию журнала «Радиолюбитель» отчёт, который и послужил информационным поводом главной темы второго выпуска журнала «Радиолюбитель» за 1925 год.
«Злостные нарушители советской законности» Ф.А. Лбов и В.М. Петров за свою «самодеятельность» не пострадали. Надо полагать, что за них вступились старшие коллеги, включая В.К. Лебединского, В.В. Татаринова и М.А. Бонч-Бруевича. Проф. В.К. Лебединский в этом же выпуске журнала «Радиолюбитель» даже опубликовал статью «Переворот в радиотехнике» о перспективах использования коротких волн.
Переворот в радиотехнике
За десятилетнюю историю НРЛ «переворотов в радиотехнике» было несколько. Сначала М.А. Бонч-Бруевич разработал методику расчёта параметров вакуумного триода. Затем, в процессе экспериментов по радиотелефонии лампы «одержали чистую победу» над электромашинными генераторами. Ещё было изобретено водяное охлаждение мощных ламп, без которого устойчивая работа 12 кВт радиостанции им. Коминтерна была бы невозможна.
Но была задача, которая «в лоб» не решалась: обеспечение радиосвязи Москвы с Владивостоком.
В далёком 1918 году для прямой радиосвязи Москвы с Владивостоком предполагалось использовать передатчики мощностью 500 кВт на длине волны 12 000 м. Пессимистический сценарий предполагал наличие ретранслятора в Красноярске и использование передатчиков мощностью 6450 кВт на длине волны 15 000 м.
Проф. Лебединский в своей статье констатирует:
«Можно действительно порадоваться, что сооружение радиостанций этой нашей радиомагистрали не было начато в то время.»Ещё проф. Лебединский в своей публикации указывает на то, что факторы, влияющие на распространение коротких волн в атмосфере, изучены мало, а в их изучении может существенно помочь массовое освоение связи на коротких волнах радиолюбителями. Так, по сути дела, и была научно обоснована легализация советских коротковолновиков.
Можно с уверенностью утверждать, что ни Фёдор Лбов, ни Эрнст Кренкель не достигли бы своих успехов без работ М.А. Бонч-Бруевича, В.К. Лебединского и В.В. Татаринова.
К моменту первого выхода R1FL в эфир лампы, способные работать в метровом диапазоне волн, уже были разработаны М.А. Бонч-Бруевичем и производились в НРЛ.
М.А. Бонч-Бруевич с лета 1925 проводит вместе с В.В. Татариновым ряд смелых экспериментов по радиосвязи на КВ: на линиях Москва – Ташкент и Владивосток – Нижний Новгород определяет оптимальные для устойчивой связи длины волн, разные для «дневного» и «ночного» прохождения; активно экспериментирует с направленными антеннами.
К моменту визита Э.Т. Кренкеля в 1927 году НРЛ уже имеет в активе конструкцию КВ радиостанции, способной выдержать зимовку в Арктике.
Движение коротковолновиков, таким образом, возникло не на пустом месте.
Вместо эпилога
За время описываемых в очерке событий ушёл из жизни от туберкулёза лёгких Петров Владимир Михайлович (1902 – 1927). Он первым в Советском Союзе провёл двустороннюю радиосвязь с антиподами, новозеландскими радиолюбителями, с передатчика NRL нижегородской радиолаборатории. Также он принимал непосредственное участие в создании КВ радиолинии Москва – Ташкент.
Бонч-Бруевич Михаил Александрович (1888 – 1940) – с 01.10.1928 года возглавит Центральную радиолабораторию (ЦРЛ), организованную в результате объединения НРЛ с Ленинградской радиолабораторией Треста заводов слабого тока. В 1932 году опубликует книгу «Короткие волны». Его именем будет назван Ленинградский электротехнический институт связи.
Кренкель Эрнст Теодорович (1903 – 1971) – вскоре станет «челюскинцем», «папанинцем», Героем Советского Союза, дважды кавалером ордена Ленина, кавалером ордена Трудового Красного Знамени, кавалером ордена Красной Звезды. Получит в личное пользование позывной ледокола «Челюскин» RAEM.
Лбов Фёдор Алексеевич (1895 – 1976) – первым в Советском Союзе получит официальный любительский позывной 01RA. После слияния НРЛ с ЦРЛ останется в Нижнем Новгороде. Будет арестован 08 марта 1938 года по обвинению в связях с иностранцами. Дело будет прекращено 25 сентября 1939 года.
От автора
Исторический очерк создавался по мотивам следующих материалов:
1. Кренкель Э.Т. RAEM – мои позывные – М.: Советская Россия, 1973
2. «Радиолюбитель», 1925, №2
3. https://ru.wikipedia.org/wiki/Бонч-Бруевич,_Михаил_Александрович
4. https://ru.wikipedia.org/wiki/Кренкель,_Эрнст_Теодорович
5. Остроумов Б. А. Нижегородские пионеры советской радиотехники – Л.: Наука, 1966
6. http://www.museum.unn.ru/managfs/index.phtml?id=13
В ходе подготовки очерка к публикации был накоплен большой объем интересных фактов. О чём мне писать дальше, решать вам.
