История создания ручки

История перьевой ручки — это прежде всего история большого бизнеса, а потому богата легендами и апокрифами, которые всегда сопровождают любой большой бизнес и создаются им же для самоутверждения. Отделить в этой истории зерна от плевел достаточно проблематично, особенно сегодня, когда «золотой век» перьевой ручки позади и самая дешевая шариковая ручка более функциональна, чем самая дорогая авторучка. Parker или Monblanc с золотым пером остаются предметом престижа для уважающего себя бизнесмена или политика наряду со швейцарским хронометром на запястье, множа ряды подражателей и подпитывая мифологию «вечного пера» новыми и новыми апокрифами.

Вопрос о том, что появилось раньше — перо или бумага, не из разряда вопросов о курице и яйце. Перо было раньше. Когда им писали на глиняных и восковых табличках, оно имело форму гвоздя, и лучше его было делать из металла — меди, бронзы, серебра, золота, железа. Когда же появились технологии изготовления гигроскопичного материала, удобного для быстрого письма на нем водной эмульсией красителей — тушью, чернилами, перо изменилось самым кардинальным образом. 

На папирусе, бересте, пергаменте, бумаге люди писали с помощью кисточки или деревянной или бамбуковой палочкой с косо обрезанным концом. При этом конец мог быть тонким, игольчатым, или тупым концом в виде лопатки. На заостренном конце делалась продольная щель, при тупом конце было несколько параллельных щелей. Писали также крупным птичьим пером с косо обрезанным кончиком его ствола (эту часть пера так и называется — очин), на кончике которого тоже делался продольный разрез. Или тонкой полой тростинкой, очиненной с одного конца таким же образом.

В отличие от чисто механического принципа царапающего стержня, перо работало по другим физическим законам — законам капиллярной гидродинамики, где движущей силой является поверхностное натяжение на границе раздела двух фаз. Надо сказать, что простые задачи о растекании капли по плоской поверхности или о заполнении круглого капилляра даже современной наукой не могли быть окончательно решены в рамках классической гидродинамики. Основы современной теории смачивания сейчас только закладываются, в 1991 году Нобелевскую премию по физике получил ее главный теоретик Пьер Жиль де Жен, которого восторженные коллеги сгоряча даже назвали «современным Ньютоном».

Разумеется, наши предки сильно удивились бы, глядя на то, в какие научные дебри лезут современные ученые, когда на самом деле все просто: окунаешь гусиное перо или полую тростинку в чернила, вынимаешь, и чернила из нее не вытекают. Начнешь писать, они вытекают, причем ровно столько, сколько нужно для письма; нажмешь пером посильнее, его кончики по краям прорези на конце слегка разойдутся, и линия на папирусе, пергаменте, бумаге станет толще. Такой подход в физике (да и любой другой науке тоже) называется феноменологическим, когда основанием для вывода служит только то, что мы видим, а ломать голову над тонкостями процесса — пустая трата времени. 

При таком подходе, не в обиду будет сказано производителям перьевых ручек от древних египтян до конструкторов новых моделей «Паркера» и «Монблана», замена природных материалов первых перьев на металл в античные времена, Средние века и даже в ранее Новое время не удалась. Нет, конечно, тогда были медные, бронзовые, серебряные и даже золотые перья, о них известно из старинных рукописей, их не так уж редко находят археологи, но это были штучные экземпляры. И не по причине того, что они были дорогими и исключительно ручной работы, они не вытеснили тростниковые каламусы и гусиные перья в греческих полисах и Риме.

Грамотных людей тогда было не так уж много, и артель мастеров в Афинах или Риме могла снабдить их всех долговечным медными или железными инструментами для письма, которые при серийном производстве были бы доступны народу. Априори ясно, что такой бизнес был бы рентабельнее постоянной заготовки тысяч птичьих перьев (в дело шли всего по несколько десятков перьев с одного гуся) или пучков тростниковых стеблей, которые завозили морем из Египта. Но феноменологический подход древних мастеров и писцов, а говоря проще, житейские их наблюдения, показывали, что металлические имитации гусиного пера или каламуса сильно уступают оригиналу по всем показателям, и качества письма ими гораздо хуже и писать ими проблематично, а фиксировать что-то быстро просто невозможно. Словом, они были хороши для понтов, как говорят в народе, а не для рутинного письма.

Проблему мог бы решить тонкий стальной лист, свернутый наподобие кончика гусиного пера, но дешевые технологии его профилирования при массовом производстве появились только после внедрения паровых машин в промышленность в XVIII веке. Ранее это можно было сделать только вручную ковкой, что долго и дорого. Тем не менее, начиная с Возрождения такие стальные перья ручной выделки появились, и чем дальше, тем больше становилось их конструктивных вариантов, даже великий Леонардо сконструировал такую вещь, о чем гусиным пером записал в своих «Дневниках» своим оригинальным зеркальным почерком. 

В XVIII веке появились первые патенты на стальные перья. Но при ближайшем рассмотрении большинство ранних стальных перьев Нового времени работали либо по принципу чертежного рейсфедера, либо имели форму ложки с массивной круглой ребристой ручкой с крошечной ложечкой на конце, часто вынесенной на коротком плече рукоятки вбок влево, чтобы кисть руки пишущего (если он правша) не заслоняла перо-ложечку. Передний край ложечки был заострен и имел тонкую продольную щель для чернил. Нет нужды говорить, насколько велик был шанс поставить таким пером кляксу, да и технологию серийного производства такая конструкция делала дороже. 

Во всех современных энциклопедиях, справочниках, популярных публикациях и блогах говорится, что первое канцелярское перо современного вида изобрел слуга мэра немецкого города Ахен Иоганн Янссен в 1748 году. Кнехт бургомистра Ахена Янссен довольно любопытная фигура в немецкой истории, а его «изобретение пера» — весьма интересный случай в истории авторского права. 

Иоганн Янссен был плодовитым писателем, работавшим в жанре городских хроник. Писал он на злобу дня и довольно хлестко: о растущей преступности, состоянии коммунальных служб города, новых налогах, ну и, разумеется, о мудрой отеческой заботе его шефа бургомистра о насущных нуждах горожан, под руководством которого Ахен стал одним из самых процветающих городов королевства. Говоря современным языком, в Ахене и в Прусском королевстве в целом Янссен был популярным блогером. 

И вот в 1748 году, описывая церемонию подписания мира после Войны за австрийское наследство (Второй Ахенский конгресс, как называют это событие историки), Иоганн Яннсен сообщает: «Как раз к собранию конгресса я, не хвастаясь, изобрел новые перья для письма. Возможно, могло быть так, что добрый Господь не позволил бы этому изобретению прийти мне в голову, … но посланник Его Святейшества купил первое, и остальные посланники, надеюсь, купят будущие…Никто никогда не видел и не слышал о перьях, как изобретенные мной, но вы должны содержать их в чистоте от ржавчины и чернил, чтобы они оставались пригодными для письма в течение многих лет, и даже если кто-то будет писать ими на рисовой бумаге последняя строка будет описана как первая… Они попадут в Испанию, Францию, Англию, Голландию, всю Германию и всех уголки мира, …безусловно, будут скопированы другими, но я тот, кто изобрел и сделал их впервые, а также продал в больших количествах за пределами страны и внутри страны».

Казалось, в первую очередь немецкие историки науки техники должны гордиться своим соотечественником, который изобрел современное стальное перо, но как раз они в этом сомневаются. Точнее, в том, что перо было, они не сомневаются, но мирный договор после восьмилетней кровопролитной бойни в центе Европы был подписан в 1748 году обычными гусиными перьями, а инновационное стальное перо Янссена, скорее всего, придумал кто-то из ахенских часовщиков, которыми был тогда знаменит город Ахен. В 2007 году городской комитет по культуре Ахена решил, что «вероятность приоритета  Янссена недостаточно высокая, чтобы отдавать ему должное за изобретение стальной ручки, и вопрос продвижения этого мнения, с точки зрения местной муниципальной политики, пока должен быть закрыт». 

Одновременно Ассоциация историков Ахена обратилась ко всему научному сообществу историков с просьбой: «Мы были бы признательны, если бы однажды этот вопрос был дополнительно прояснен историей технологий или историческими науками. …Это очень важно для  получения дополнительной информации о подлинности исторических источников, написанных таким пером. Промышленное производство стальных перьев, начавшееся в начале  XIX века, и их дифференциация заметно улучшили способ письма, … это важно и для истории литературы, а также искусства в связи с появлением рисунка пером».

В чем не сомневаются историки технологий, так это в том, что первые патенты на стальные перья один за другим стали появляться на рубеже XVIII и XIX веков, а в начале XIX века в Англии они посыпались, как из рога изобилия. Также не вызывает сомнения то, что изготовление стальных перьев современного типа в промышленных масштабах началось в 1820-е годы в английском городе Бирмингеме, где к началу 1830-х годов после короткого этапа слияний и поглощений появилось примерно полдюжины крупных игроков нового рынка, а затем обозначились и лидеры рынка. Это были компании Джона Митчелла и Джеймса Перри, особенно последняя: очень скоро все стальные перья для письма в народе начали называть «перрианскими» (perryian) вне зависимости от производителя, причем не только в Англии, но и на континенте. 

В обеих компаниях было «центральное конструкторское бюро», правда, пока в лице одного изобретателя. У Митчелла это был Джозеф Гилло, у Перри — Джосайя Мейсон. Как показало время, именно их идеи и патенты лежали в главном русле «перостроения»XIX века, вот только первые коммерчески успешные перья компании Перри запатентовал на свое имя владелец компании Джон Перри. В дальнейшем Мейсон основал собственную компанию по производству перьев и довольно успешную, но в данном случае сработал принцип «хозяин – барин». У Гилло потом тоже образовалась собственная компания и тоже успешная, но все патенты с самого первого остались при нем. 

Про Гилло часто пишут, как о простом рабочем парне из Шеффилда, который приехал в Бирмингем и упорным трудом создал там одну из ведущих компаний по производству стальных перьев. В конце жизни его личное состояние оценивалось в 250 тыс. фунтов стерлингов, огромные по тем временам деньги. Плюс коллекция картин, которую он собирал всю жизнь, а наследники тут же продали за 170 тысяч фунтов. Все это так, Джозеф Гилло несомненно принадлежал к категории людей, которых называют self-made man. Но есть нюанс:  Джозеф Гилло женился на сестре Джона Митчелла. Так что все авторские права на его изобретения были прежде всего сугубо семейным делом. 

У Джозайи Мейсона была другая ситуация. Он тоже пытался самостоятельно наладить выпуск перьев собственной конструкции в Бирмингеме, но поначалу неудачно. В 1825 году в окне книжного магазина он увидел ручку с пером производства компании Джемса Перри, которая была создана в 1824 году и за год хорошо, как сказали бы сейчас, раскрутилась. Мейсон купил ручку, внимательно рассмотрел перо и сделал несколько перьев, которые, как он считал, были лучше перрианских, а главное, дешевле в производстве. Эти перья он отправил по почти Джемсу Перри с сопроводительным письмом, а спустя короткое время, придя в свою мастерскую, увидел там поджидавшего его мистера Перри.

Перо Мейсона с более широким плечом имело центральное отверстие, которое не только собирало дополнительное количество чернил из чернильницы, но, главное, повышало гибкость зубцов конца пера и прочность всей конструкции, препятствуя облому зубца при сильном нажатии пера на бумагу. Перри перенес центральное отверстие ближе к переднему концу пера, чем у Мейсона, и в 1830 запатентовал свое перо. В 1831 году патент на перо аналогичной конструкции получил Джозеф Гилло. 

К этому времени Перри накопил целую пачку патентов на свои перья, принципиально  не отличавшиеся друг от друга. Сейчас это называется «двойным патентованием», то есть признания нескольких исключительных прав на один и тот же результат интеллектуальной деятельности, и в разных станах сейчас это либо запрещено, либо вызовет серьезные юридические проблемы для обладателей «двойных патентов», но в те годы бирмингемским производителя канцелярских перьев многое было позволено.

Перья Джозайи Мейсона выводил на рынок компания Джемса Перри, и на первом этапе Мейсона это устраивало. Его собственная компания, по сути основной производитель «перрианских» перьев, довольно долго оставалась в тени, но его состояние  росло, и он тоже закончил свои дни весьма состоятельным человеком. А Перри как прирожденный торговец в 1830 году напечатал большим тиражом брошюру с гравюрами своих перьев, которая начиналась так: «Еще полгода назад общественность мало что слышала о ручках со стальными перьями. А сейчас мало какой другой предмет можно так часто увидеть в руках представителей всех классов нашего общества. Столь быструю метаморфозу можно четко проследить от первых объявлений о патентованных ручках Перри в различных периодических изданиях около шести месяцев назад до нынешнего всеобщего спроса, который возник на перрианские ручки во всех частях империи».

Таким образом, в силу описанных выше причин патентных войн, которые следовало ожидать при столь плотной концентрации компаний-производителей перьев в одном месте, не было. Подробно история рождения, юности и зрелости «вечного пера» описана в книге Генри Боура (Henry Bore) The story of the invention of steel pens 1890 года. Она доступна в интернете на английском языке, и, пожалуй, одна из самых объективных по данному вопросу, во всяком случае каждый тезис в ней подтверждается документами эпохи.

Спустя век, когда для пера с чернильницей наступили тяжелые времена, основные производители стальных перьев в 1830-60 годы — компании Перри, Митчелла, а чуть позже Гилло и Мейсона, конкурировавшие на рынке в «золотой век» перьевой ручки, слились под крышей British Pens Coю  Но это была уже агония «вечного пера».

В Германии и Франции промышленное производство стальных перьев для письма началось в 1840-е годы, то есть примерно на десять лет позже, чем в Англии. В нашей стране и того позже, хотя, разумеется, импортными перьями начали писать еще в николаевские времена, но массовым явлением это стало только в 1860- годы. А когда в 1832 году литератор Вадим Пассек подарил жене ручку с железным пером, об это говорил «весь Петербург». 

И ушла в небытие перьевая ручка с чернильницей у нас позже, чем на Западе. Только в конце 1960-х в стране появились доступные шариковые ручки. Но еще несколько лет после этого ученикам младших классов запрещалось пользоваться шариковыми ручками, чтобы не испортить почерк. Детям приходилось носить в школу чернильницы-непроливайки в специальном мешочке,  но неудобство окупалось с лихвой. Сложив из вырванного из тетради листа стабилизатор и прилепив к нему запасное перо для ручки пластилином или мякишем хлеба можно было сделать дротик, который при удачном броске даже с задней парты вонзался в линолеум классной доски.

Что же касается «вечного пера», то попытки снабдить его собственной чернильницей предпринимались с самого начала. В литературе упоминаются авторучки из драгоценных металлов периода античности и Средних веков, но насколько практичны были они, науке не известно. Еще чаще упоминается патент 1827 года на авторучку с гусиным пером румынского студента в Париже Петраша Поэнару. Но понятно, что появление пишущей без проблем ручки с вечным пером и вмонтированной в ее корпус чернильницей сдерживало отсутствие подходящих для этого материалов и технологий.

Удачную конструкцию авторучки запатентовал в Льюис Уотерман в США в 1884 году, но их массовое производство началось только в эру пластмасс. Постоянно совершенствовался резервуар для чернил, а само перо в авторучке было то же самое, даже более примитивное, образца конца XVIII — начала XIX века, потому что при постоянной подаче чернил насечки, центральное отверстие и прочие ухищрения для забора пером из чернильницы максимально возможного количества чернил, не требовались. Даже иридиевый шарик на конце пера — инновация 1830-х годов, когда химики научились получать этот недавно открытый им металл в чистом виде в достаточных количествах. 

Сейчас мы, похоже, стоим на пороге новой технологической революции в письме. Благодаря работам упоминавшегося в первой части Нобелевского лауреата Пьера Жиля де Жена и его коллег появились жидкокристаллические дисплеи, на которых можно писать стилусом. Проще говоря, мы вернулись на уровень древних шумеров с их глиняными табличками и стилусами, только теперь они цифровые. Ждем патентов на цифровую бересту, папирус, пергамент и бумагу. Может быть, действительно был прав Гегель,  когда говорил, что любое развитие идет по спирали. А может, просто по заколдованному кругу?