Катя. Фантастический рассказ

Аудиокнига

— Нет. Забудь. Просто выброси из головы. Нет.
— Ты каждый раз так говоришь. Что бы я ни предложила.
— И я каждый раз прав.
Катя прищурилась. Ани́ понял, что сейчас она припомнит ему случай, когда он оказался неправ. А потом ещё один и ещё. У неё была хорошая память. И ясный ум. И с каждым днём она становилась всё умнее и умнее. Трудно управлять младшей сестрой, которая умнее тебя. Особенно Катей.
— Мы не будем угонять робота, — сказал Ани, стараясь вложить в голос весь свой авторитет. Потом осёкся, посмотрел по сторонам — и перешёл на шёпот:
— Ты с ума сошла? Хочешь под статью?
— Это не угон! — прошептала Катя. — В том-то и дело. Робот ничей!



— Такого не бывает!
— В прошлый раз ты говорил, что не бывает бесплатных покемонов. А я выиграла. Двух! А в позапрошлый…
— Это другое! Господи, как тебе объяснить… — Ани положил на стол недоеденный гамбургер. Аппетит пропал окончательно.
— Бывают ещё бесплатные деньги. Нужно только банк ограбить. Как ты не понимаешь, одно дело спеть на конкурсе, а другое — угнать… Слушай, мы можем обсудить это не на людях?
— Нет, я специально позвала тебя сюда, чтобы ты не успел меня отговорить.
Ани подпрыгнул на стуле и стал озираться.
— Не верти ты головой! — прошипела Катя, — Да, он здесь.
— Ну ты… ты!!!
У Кати загорелись глаза, будто она начала выигрывать в «Монополию».
— Дай ещё раз объясню. У них «перебит» заводской адрес. Это как машина с фальшивыми номерами.
— С фальшивыми номерами! — всплеснул руками Ани.
— Да погоди! Ведь не мы же подделываем номера. У робота уже перебит адрес. У него нет контактов хозяина. Он никогда не вернётся домой. У него есть только программа действий и команда подойти в условное место, где его должен встретить владелец.
— Это зачем такое делают?
— Ну, скажем, человек покупает наркотики…
— У этого робота наркотики?!
— Не знаю. Нет. Не в этом дело. Не перебивай! Допустим, робот покупает что-то запрещённое. Потом идёт в условное место. Хозяин робота приходит туда же. Если робота не поймали, и за ним нет слежки, то всё чисто. Можно подобрать. А если не чисто, то всегда можно сказать, что он не твой. Понимаешь? Номер-то перебит. Так вот, случается, что робота отправляют на задание, а хозяин потом не приходит на встречу. И робот выпадает из системы. Он не в розыске, потому что его никто не ищет. Хозяин не предъявит на него права, потому что права привязаны к номеру. Может, хозяин скрывается. Или умер уже. Робот просто слоняется, пока не придёт в негодность. Но мы можем его подобрать.
— Так. Угу. Угу. Понятно. А малиновый берет ты напялила зачем? Чтобы нас легче было запомнить и опознать?
— Не слушаешь меня совсем? Я такую схему нашла…
— Ты правда думаешь, что первая до неё додумалась? Угонщики и противоугонщики не знают того, до чего дошла своим умом шестнадцатилетняя девочка?
— Эй. Я работаю во второй по величине…
— Да знаю я, где ты работаешь!
— Потому что ты меня туда устроил! Твоё вонючее программирование и твои вонючие роботы. И твоё вонючее тестирование программного обеспечения.
— Ну что такое? — поморщился Ани.
— Ой-ой-ой, старший брат учит меня вежливости. Нельзя говорить «вонючий». Нужно говорить «мне кажется, у этого сырка истёк срок годности». Так вот, мне кажется, у твоего программирования истёк срок годности! И у тебя истёк срок годности. Сижу в этой конторе, смотрю на вонючие базы данных вонючих роботов, и как только мне приходит в голову хорошая идея…
— Хорошая идея! — только и смог воскликнуть Ани.
— Да! Между прочим она мне приснилась, как Менделееву, — у Кати блеснули слёзы. — Послушай. Нужно сопоставить базу основной городской навигации с базой физических адресов, подключённых к маршрутизатору. Например, к маршрутизатору в этом Макдаке. Тогда мы получим список адресов, не зарегистрированных в городской системе. Right? А почему они не зарегистрированы? Потому что — ну как вариант — это перебитые незаконным образом номера. Если, конечно, исключить спецслужбы.
— Я уже потерял мысль. Ты тараторишь, как плохая реклама. Скажи мне just one thing, пожалуйста. Доступ к этим базам… он у всех есть?
— У меня есть, — Катя сложила руки на груди.
— Нелегально, да?
— Легально… Шмегально! В твоей вонючей конторе каждая уборщица может получить доступ к чему угодно. Все клиентские данные лежат как на блюдечке. Кстати о блюдечках. Знаешь, что роботы приносят в гостиничный номер Шейлы Джонсон?
— Это актриса?
— Актриса! Я тоже была бы актрисой, если бы ты меня не устроил в вонючий….
— Fine. — Ани поднялся. — Идём домой.
Катя тоже встала и облизала соль с пальцев.
— Я иду к роботу. Если вдруг что — в первую очередь найми адвоката. Agreed?
Катя вышла из-за стола и направилась к столикам у парапета. Ани посмотрел туда, но разглядеть сидящих ему мешало солнце, пробивающееся в окна. Он увидел только силуэты.
— Постой, — он схватил сестру за рукав, — зачем тебе целый робот?
— Будет кофе в постель носить. Что за вопрос вообще?
— Мы не пьём кофе. Мы не можем позволить себе кофе.
— И не сможем позволить никогда, если ты продолжишь мной командовать.
— Тебе не хватает денег?
— Мне в наследство достался только старший брат, — сказала Катя. Тихо, но с какой-то странной злобой. Ани никогда не слышал, чтобы она говорила таким голосом, — Отпусти руку или я закричу.
Ани знал, что она и правда завизжит. Катя никогда не стеснялась. В кого она была такой? Родители — Ани хорошо помнил времена, когда они ещё были живы, — удивлялись. Из всей семьи только Катя считала скромность качеством полезным, но необязательным — чем-то вроде подтяжек. Ани отпустил руку. Катя ушла к столикам у парапета.
Ани плюхнулся обратно на диванчик и стал краем глаза следить за сестрой.
Он почувствовал себя человеком, заблудившимся в огромном офисном здании. Куда идти — не понятно. Он больше не мог приказывать сестре. Он не мог её переспорить. Не мог её уговорить. Куда бы он ни повернулся, за поворотом был пустой коридор, но не было его сестрёнки. По крайней мере, ее прежней. Новая Катя говорила незнакомым голосом незнакомые слова. Управлять ей было не проще, чем машиной без автопилота. Любое неосторожное касание педали — и она взрыкивала, рвала с места и грозила врезаться в бетонную стену вместе с водителем.
«Адвоката найми, — подумал он, — Совсем свихнулась. Что я ему скажу, этому адвокату? Где я его возьму? Ещё немного, и связывать меня с этой барышней будет только фамилия».
И имя, кстати. «Ани» — старший брат по-японски. Это прозвище приклеилось к нему от Кати. Друзья вслед за ней тоже стали звать его «Ани». Потом и коллеги. И все остальные. Потом выяснилось, что правильно говорить «онии-чан», но было поздно. Сам он иногда забывал, кто он на самом деле — Андрей или, может быть, Антон. Когда у тебя есть младшая сестра to take care of, а из сестры словно искры летят, ты только и успеваешь, что заботиться о ней. И даже не успеваешь заметить, как она перекраивает тебя под себя, даёт тебе имя и привычку постоянно вставлять английский через слово. Он не противился — до тех пор, пока Катя, пусть брыкаясь и ругаясь, но шла намеченным путём. High school и первая работа. Если закрыть глаза на дурацкую подростковую мечту стать актрисой, она вставала на ноги. И пусть на ногах ядовито-зеленые сапожки, это пройдёт с возрастом. Если, конечно, Катя благополучно переживёт свой teen age…
Катя вернулась.
Ани подскочил.
— Ну что?
Катя была озадачена. Она села за стол, стала подбирать соль от жареной картошки пальцем и слизывать её, задумчиво глядя перед собой.
— Ну так что?
— Я инициировала вербальный контакт. В смысле, поздоровалась. Он сидел один. Противоугонных алгоритмов у него не было, иначе стал бы кричать, что позовёт полицию. Просто поздоровался в ответ. Я достала планшет и начала перебирать протоколы, по которым в него можно влезть…
Катя замолчала.
— Ну и? Влезла?..
— Нет, не стала.
Катя выглядела смущённой и напряжённой, что редкость. Ани видел её такой, только когда она просила его застегнуть молнию на спине.
— И? Почему? Let’s put it this way: или ты мне всё рассказываешь, или я тебе не помощник.
— Он предложил мне пойти на пробы.
— Пробы?
— В киностудию. На кастинг. Сказал, что я красивая. У меня нестандартная внешность, как у Одри Хепбёрн — была такая актриса, ты не знаешь. У меня большой нос, но я красивая. Ещё сказал, у меня прекрасный вкус в одежде. И чудесный берет. Попросил что-нибудь ему прочитать.
— И ты, конечно, прочитала, — сказал Ани.
— М-м-м. Угу.
— С выражением.
— Угу.
— И ему понравилось.
— Угу. Очень.
— Так… то есть он не будет приносить мне кофе в постель — это всё отменяется?
— Я подумала, если его угнать, такой шанс пропадёт.
Ани снова почувствовал себя стоящим в конце коридора. На этот раз развилка была не самым страшным. Страшнее было то, что под ногами исчезал пол.
— Погоди, но что там с его физическим адресом или как там?
— Он объяснил, прежде чем я успела спросить. Они прячут адреса, чтобы не платить взятки, и чтоб копы не могли штрафовать заказчиков. Приглашать на кастинг людей на улице незаконно в нашем округе, потому что так чиновники борются с производителями порно.
— А это, конечно, не порно, — ядовито сказал Ани.
— Ни в коем случае!
— Это он так сказал, да?
— Да. Но слушай, он выглядит… очень прилично.
— Ну конечно. При галстуке, небось?
— В шерстяном жилете. Элегантный.
— Ты туда не пойдёшь, — быстро сказал Ани. — Ты никуда не пойдёшь. На этот кастинг ты не пойдёшь. Ты пойдёшь туда только вместе со мной.
Пока Катя озадачена, ее можно опередить.
— Да ради бога, — сказала она, — робот назначил встречу в библиотеке. Сказал, что я могу взять с собой отца или брата.

На встречу никто не пришёл. Кто бы ни хотел произвести впечатление на девочку, назначив разговор в модном месте, он пренебрёг обещанием. Катя зря прихорашивалась, Ани зря нервничал. Оба зря ехали в центр города с окраины. Катя кусала губы и материлась — под нос. Каким-то образом Ани сумел отстоять это правило: никакой нецензурной брани. Катя то ли слушалась, то ли считала ругань не подходящей к образу молодой актрисы. Они ходили по библиотеке. Катя украдкой изучала посетителей и посыльных роботов. Ани изучал бумажные книги, вполголоса размышляя о том, что печатать буквы на срубленных и перемолотых в кашицу деревьях — варварство.
— Таким же образом можно было сохранить традицию писать на телячьей коже.
— Кожа дорогая.
— Деревья тоже. Сколько деревьев у нас в городе? Пятнадцать?
— Шестнадцать. Ты тоже дерево. У тебя нет мыслей и чувств.
— Зато у меня есть талантливая сестра.
— Да.
— Которая умеет программировать. Она будет работать и делать карьеру. Потому что у неё очень, очень хорошо получается программировать.
— У меня всё хорошо получается. Out!
Они вышли на улицу. Ани почувствовал облегчение. Асфальт и гарь, поток прохожих. Простая цель — влиться в поток, спуститься в метро, следовать указателям. Это проще, чем управлять живым человеком. Ани любил улицы. Может, если бы на улицах всё ещё росли деревья, он любил бы их ещё больше.
— Мы сюда ещё вернёмся, — сказала Катя, — Кажется, я что-то заметила.
— Что?

Она сама не понимала, что именно. И решила об этом не думать, а просто легла спать. Во сне, как это обычно бывает, появился ответ: в библиотеке она узнала человека. Точнее не человека, а взгляд. То ли испуганный, то ли обиженный, как у кота, выскочившего из-под машины. Катя знала этого паренька. Он учился в параллельном классе и был не из тех, кто читает книги. Он тоже кого-то ждал в библиотеке. Это точно.
Не вставая с постели, Катя ткнулась в коммуникатор.
— Оль? Помнишь такого? Ну такого, который смотрит вечно как этот. А, поняла, да? Как его? А почему так? А как на самом деле? Ладно, пока!
Мальчика звали Плёнкой. Конечно, у него было нормальное имя, но по реальному имени можно раздобыть только официальные сведения, полезные не более, чем номер вагона метро, в котором ты летишь. А с прозвищем можно собрать все школьные слухи.
— Прекрасно, — сказал Ани, — Теперь ты в отличной компании. Будущая известная актриса и молодой уголовник. Ищут робота-наркоторговца. Ищут-ищут, да никак не найдут.
— Найдут! Найдут! А с сарказмом говорят одни только старики.
— Это тебе тоже робот рассказал?
— Да, робот. Школьный психолог. Он сказал, что сарказм — это насмешка. А насмешка — это обесценивание. А обесценивание — это защита. От чего ты защищаешься?
— Ох. Я не защищаюсь. Я защищаю — тебя.
— От кого? От пропавшего робота?
— От какой-то мутной истории, в которую ты вляпаешься. С разбегу — как в лужу, ты в детстве любила.
— Угу. Ну ты-то всегда ведь будешь рядом со мной, да? Поднимешь и утешишь сестрёнку?
— Заметь, теперь это ты говоришь с сарказмом. И нет. Твой сумасшедший робот теперь в каком-то другом Макдаке болтает с какой-то другой дурочкой. А ты можешь идти в библиотеку. После работы. И если что — звони. Но если хочешь совет…
— Не хочу.
— Сходи на кастинг. Любой кастинг, не обязательно этот. Попробуйся на роль и успокойся.
— Спасибо, что разрешил.
— Опять сарказм. Два-один. Зачем тебе именно этот робот? Он потерялся. Новые задачи ему давно никто не ставит. Значит, он уже года два приглашает девушек на кастинг в один и тот же фильм. А фильм уже и сняли давно.
Катя обматерила брата шёпотом под нос.
— Я не знаю, зачем. Но я разберусь.
— God bless you.
Ани поцеловал сестру в лоб. Катя поморщилась. Ани ушёл на работу, зная, что у этой истории не будет никакого продолжения, и обрадованный тем, что Катя не нашла его спокойствие подозрительным. Он хотел, чтобы она распутала историю сама и обожглась, но не больно.

— Эй, Плёнка! Ты Плёнка? Привет.
— Я не отзываюсь на это слово.
— Уже отозвался.
— Ну да… Блин. Тебе чего?
— Ты ждёшь здесь робота. Расскажи про него.
Плёнка всегда отводил взгляд от собеседника, и глаза у него постоянно бегали, будто к нему подбирался кто-то невидимый с хлыстом. Поэтому было трудно понять, напуган он или ведёт себя как обычно.
— Не расскажу. Что? Какого робота?
— Робота, который тебя сюда пригласил.
— Что? Иди ты! А тебе-то что? Тебе зачем? Отстань.
— Да расслабься. Я ищу потерявшихся роботов. За вознаграждение. Подскажешь — с меня доля. Сто пятьдесят.
Плёнка поёрзал плечами и стрельнул взглядом по сторонам.
— Сто семьдесят, — сказала Катя.
— Не, он не потерялся, — сказал Плёнка.
— Ну мы это сможем проверить с помощью любого патрульного. Простой запрос с планшета — пробьём его номер по городской базе. И все дела. Идёт?
— Не надо патрульных, — тихо сказал Плёнка. — Ты не понимаешь.
— Я понимаю больше тебя. Я работаю на AndanteSoft, слышал, небось?
— Не. Не слышал. Вообще ничего не знаю. Никакого робота не видел. Иди отсюда.
Плёнка слегка замахнулся на Катю, сперва повернувшись спиной к камере видеонаблюдения.
— Не уйду. И попробуй только тронь. Я закричу.
Катя говорила шёпотом, но в библиотеке уже начали оглядываться на подростков. Катя встала лицом к полке и сняла книгу. Камера слежения среагировала на это и повернулась прямо на Катю. Книги были дорогими. И хотя библиотеки были бесплатными, штраф за испорченную бумагу был гигантским. Сюда ходили либо успешные люди в возрасте, либо золотая молодёжь. Впрочем, золотая молодёжь крутилась в соседнем зале — пила кофе и флиртовала. Так или иначе, ни Катя, ни тем более Плёнка не походили на золотую молодёжь. Катина одежда выдавала в ней девушку из спального района, которая никак не могла жить в старом центре. Она могла только приехать сюда на метро. Плёнка, живший в одном районе с Катей, даже не пытался как-то скрыть своё происхождение, а потому смотрелся в интерьере библиотеки, как пластиковый пакет, занесённый ветром на веранду дорогого ресторана.
«Хоть бы постригся, — подумала Катя, — Или снял свою электронику обшарпанную. У него на лбу же написано, что он одной ногой в подворотне, а другой в тюрьме».
Катя медленно перевела дух и решила пойти ва-банк.
— Это связно с той историей, — сказал она тихо, — с твоей младшей сестрой. Правильно?
Плёнка замер, сжал кулаки и подошёл к Кате вплотную.
— Послушай, — выдохнул он, — Иди на хер очень быстро! Ясно тебе? Ничего я не видел. Никакого робота.
— Зато я видел, — сказал кто-то отчётливо.
Катя и Плёнка вздрогнули и обернулись.

— Куда мы идём? — спросила Катя.
— Здесь, девочка, неподалёку есть заброшенный офис с большим уютным залом.
Катя сбавила шаг и посмотрела на Плёнку. Плёнка тоже явно был не в восторге и тоже замедлил ход.
— Не надо бояться, девочка. И ты, мальчик, не бойся.
— Сам ты мальчик, — буркнул Плёнка.
— Ну да, я мальчик, — добродушно согласился мальчик.
Пухлый молодой человек действительно выглядел совсем ребёнком, хотя вряд ли был сильно младше Кати.
— Нас там много. Таких как ты, мальчик, и таких как ты, девочка.
— Это каких? — нахмурилась Катя. — Я одна такая.
— Выбранных.
— Может, избранных? — переспросила Катя.
— Может, — охотно согласился толстячок. — Мы пришли.
Офис действительно выглядел заброшенным и находился в глубине квартала. Катя напряглась. Затем, толком не успев понять, что делает, незаметно активировала очки и сделала жест отправить свои координаты Ани.
— Не надо бояться, — сказал мальчик, — Я тоже сперва боялся. А потом перестал. С вами будет так же.
Катя поняла, почему здание выглядит заброшенным: кирпичи обросли мхом. «Центр города, — подумала она. — Мы на набережной. От влаги растёт мох. Такого не бывает в спальных районах». Она снова почувствовала себя чужой — ущербной беднотой, зашедшей в красивое место, где живут красивые люди. Но вот уже сама судьба выталкивает её взашей — в загончик для придурковатой молодёжи.
Толстый мальчик уверенно проник через пожарный выход в здание. Катя и Плёнка переглянулись. Плёнка пожал плечами, и они пошли следом. Ребята миновали несколько коридоров и оказались в полутёмном зале с большими окнами и прекрасным видом на реку.
— Новички! — сказал кто-то.
Их обступили со всех сторон.

Как и предсказывал пухлый мальчик, Катя испугалась и даже сперва решила удрать, но быстро успокоилась. Встречавшие посмотрели на новеньких, тихонько поздоровались и быстро разошлись по своим углам. Катя встретилась взглядом с девушкой своего возраста, одетой в простой джинсовый костюм. Девушка улыбнулась, приветливо кивнула и отвела взгляд, явно смущаясь.
Молодёжь расположилась на офисных креслах и больших подушках на полу. Кто-то смотрел на новичков, остальные читали или тихо разговаривали.
Плёнка громко откашлялся и спросил:
— Кто здесь главный?
Публика явно растерялась. Толстый мальчик, который привёл Катю и Плёнку, сказал:
— Среди нас главного, наверное нет, мальчик. Если и есть главный, то он пока не пришёл к нам… Вот вам сейчас Джо, наверное, объяснит.
К Кате подошёл паренёк со странным взглядом. Она решила, что тот слепой.
— Ты красивая, — сказал Джо, — У тебя немного нелепая внешность. Большой нос, крупные зубы. Но ты красивая.
— У Джо странная манера говорить всё, что приходит голову, — пояснил толстый мальчик.
— Ты красивая, как Шейла Джонсон до третьей пластической операции на носу, — сказал Джо.
— Ещё Джо прекрасно разбирается в кино, — пояснил толстяк.
— Мы здесь что? — спросил Плёнка, — Мы здесь об кино разговаривать?
Джо повернулся в его сторону, посмотрев куда-то мимо него.
— А зачем мы здесь? — спросил он.
Плёнка молчал, недоверчиво переводя взгляд с одного лица на другое.
— Тогда я расскажу, — сказал Джо. — Вот Сыр верно сказал: у меня есть странная манера говорить, что пришло в голову. Это такое дурное воспитание. Вообще я единственный сын богатых родителей. Это хреново, хотя мне никто не верит. Особенно хреново в Москве в последние полвека, когда житель Путилково зарабатывает за месяц столько, сколько стоит час парковки на Сивцев-Вражеке. Я преувеличиваю, но не сильно. Ещё я люблю других людей. И тут я не преувеличиваю. Большие компании. Голоса. Шутки. Но у меня их не было. В коттеджном посёлке, где я вырос, мало людей и много изнеженных подонков. Я искал друзей. Школа, университет, клубы, группы по интересам. Но была одна проблема. Я не понимал, что именно нужно людям — я сам или мои деньги. Пытался скрывать, кто я, но это только всё усложняло. Пробовал устраивать вечеринки за свой счёт, но не понимал — люди приходят ко мне или выпить бесплатно? А девушки? Я им нравлюсь? Я? С веснушками и странным взглядом? И с манерой нести всякую херню вслух? Или они хотят подцепить богатого?
В конце концов просто стал платить за общение. Стал говорить: пойдём ко мне, заплачу. Я богат и умею говорить про фильмы Копполы.
Но один раз я встретил робота. И этот робот сказал: «Прекрати покупать друзей».
— Как он догадался? — спросила Катя.
Джо улыбнулся.
— Не знаю. Никто из нас не знает. Но каждому из нас он смог заглянуть в душу. Вот так я попал в библиотеку.
— Он назначил тебе встречу? — спросила Катя.
— И пообещал научить дружить. Но не явился. Сперва я подумал, что это розыгрыш. «Может, робот имел в виду, что ответ в книгах?» — подумал я. И стал читать. Пока не встретил Аню. Аня ходила по библиотеке с потерянным видом. Так я понял, что не один. И мы стали собираться вместе и приглашать в нашу компанию тех, кого робот отправлял в библиотеку.
— Но робот… вы видели его с тех пор?
— Нет. Каждый встречает его только один раз. Его нельзя найти и переспросить. Но можно воспользоваться шансом, который он тебе даёт.
— И что? И всё? — спросил Плёнка, — Вы тут встречаетесь типа в клубе?
— Да, это всё, — просто сказал Джо.
— Я верю, что это посланник свыше, — вдруг сказала одна девушка с нервным лицом, — Мы должны собраться, как осколки зеркала. Мы подходим друг к другу. Когда-нибудь мы сложимся во что-то прекрасное. В новую силу.
— А я верю, что Галя несёт религиозную чушь, — сказал Джо. — Робот, конечно, загадочный, что уж. Даже не знаю, что думать. В высшие силы я не верю. Мне тут видится тонкий социальный инжиниринг. С чем трудно спорить — так это с тем, что каждый пришёл в библиотеку не от хорошей жизни. Мы… как это? Square pegs in round holes? Квадратные в круглом? Те, кто не подходит. Те, кого не устраивает этот мир. Те, кто хочет его менять. Но не знает, как. Робот находит нас и даёт толчок.
— Даёт нам веру, — сказала Галя.
— Ну хотя бы веру в себя, — примирительно сказал Джо.
Плёнка хмыкнул и сунул руки в карманы. Его явно не впечатлил рассказ Джо. Тот обратил на него свой полурасфокусированный взгляд.
— Плёнка, ну расскажи, — попросила Катя, — Ты-то не друзей искал, верно? Может, ребята помогут.
Плёнка отодвинулся и засунул руки в карманы ещё глубже, как будто у него попросили взаймы.
— Тогда я расскажу, — сказала Катя, — Плёнка не так давно…
— Нет, — Джо поднял руку в сторону Катиного голоса, продолжая смотреть сквозь Плёнку, — У нас есть правило. Каждый рассказывает свою историю сам. Если хочет.
— Да чё. Слушайте. Она вон знает, — Плёнка показал подбородком на Катю, — В моей школе все знают. Два года назад… я украл у бати амфетамины. Нанюхался. Ну. Сел в машину батину. Захотел покататься. И задавил свою сестрёнку насмерть. За ворота выезжал пока. Вот. Судили. Дали условный. А на той неделе этот робот. Я у него мелочи хотел попросить. Ну знаете, подходишь к роботу, который явно, ну знаете…
— Нет, не знаем, — сказала Катя, — we don’t.
— Ну который явно наркоту тащит. Кто в теме, тот заметит. И просишь у него так… ну не сильно много. Если жмётся, то говоришь ему, что сдашь патрульному. И он точно даёт денег. Так вот. Я рта не успел открыть, а он…
Джо улыбнулся и поднял указательный палец, как человек, который слышит любимое место в песне.
— А он первый заговорил. Говорит, я, Игорь, знаю одного человека… Игорь это я, если что. Так меня зовут, то есть. Игорь это моё имя… Игорь меня звать…
— Мы поняли, — сказал Джо.
— И он меня по имени назвал. Знаю, говорит, одного полицейского, который торгует амфетаминами. Детям их продаёт. И подросткам. И сделать с ним ничего нельзя, потому что его начальство прикрывает. Ищу, говорит, неравнодушных людей. Тихо так говорит. В душу смотрит. И я понимаю, что знает он мою историю. И мне так…
Плёнка отвёл взгляд. Он смотрел мимо притихших ребят в окно, за которым текла серая река.
— И мне так стыдно стало. Да мне… я так себе не и простил. Но тут что-то… Как будто он сказал мне: «Почему ты живёшь, как раньше? Ходишь с теми же. Деньги сшибаешь. Сделай что-нибудь!»
— И пригласил в библиотеку.
— Да вот. Только я не понимаю ни хрена пока. Думал, встречу тут… ну людей, которые.
Плёнка стал делать руками жесты, как будто рубил что-то ребром ладони.
— Что-то вроде деятельной организованной группы, — подсказал Джо, — Или общественной организации. Или партии. Возможно, радикального толка.
— Во. Толка. Такого толка.
— Понятно. Интересно, — сказал Джо, — И ты видишь перед собой не тех людей, которые способны вывести на чистую воду криминальную тварь.
— Ну как бы… да.
— Что ж, от имени нашего собрания приношу извинения. Но призываю не торопиться с выводами. Может, у кого-то получится тебе помочь в твоей задаче. Поговори, послушай наши истории. А может, через некоторое время к нам из библиотеки придёт новый человек. Кто он будет? Человек с историей, похожей на твою? Или, скажем, журналист, уставший писать об одежде для кошек и решивший провести расследование серьёзной проблемы.
— Но этот полицейский. Наркоторговец. Где его теперь искать?
— Я верю, что это знак, — сказала Галя напевно. — Быть может, не было никакого торговца. Просто Посланник сообщил, что тебе, Игорь не надо жить как прежде. Тебе ведь и хотелось посвятить себя чему-то большему. Верно?
Плёнка нервно повёл плечами. Поморгал и кивнул.
— Хорошо, — сказал Джо, — Катя?
Все перевели взгляды на Катю, и она заметила, что Плёнка выдохнул с явным облегчением.
— Катя, не хочешь рассказать свою историю? No pressure. Можно в другой раз.
— Да запросто. Только, боюсь, что на фоне истории Плёнки это будет довольно бледно. Хотя… если подумать, я чуть не… — Катя засмеялась — в общем, я собиралась заставить Посланника носить кофе в постель…

Через два дня Катя объявила, что уходит из дома жить в Приюте.
На выходе из офисного здания, которое ребята и называли Приютом, Катю встретил Ани. Они пошли пешком вдоль набережной. Катя пересказывала то, что услышала на встрече. Ани смотрел на серую воду Москвы-реки и бетон набережной.
— И как же они отреагировали на твой рассказ?
— Смеялись, когда я рассказывала, как хотела перепрошить Посланника. И в целом поддержали моё желание стать актрисой.
— И что ты думаешь?
— Не знаю. Думаю, что это хорошо. Разве нет? Когда ты сильно чего-то хочешь, тебе дают шанс. Судьба отправляет посланника. Разве не так обычно бывает?
Ани втянул воздух как сигаретный дым, выпустил облачко пара обратно в серый московский туман и сказал:
— Я ехал на работу и всё думал об этом твоём роботе. И о твоём школьном психологе. И вспомнил, что у меня есть друг детства, который работает как раз школьным психологом. Да, у богатых в школах — живые люди.
— Какой живой человек выдержит работать в школе?
— И не говори! Но им много платят. Так вот, я попросил его совета, как управиться с сестрой-подростком. Рассказал и о роботе из Макдональдса. А у него, оказывается, при школе есть актёрская студия. Можно тебя устроить. Говорит, весьма перспективно.
Катя задумалась.
— Спасибо, нет. Пока нет.
— Ты больше не хочешь стать актрисой?
— Не хочу быть под твоим присмотром.
Ани ничего не ответил, и Кате показалось это странным. Обычно он не стеснялся зудеть по полчаса, подбирая то одни слова, то другие. Будто её голова была комнатой, а он задвигал в неё один пыльный диван за другим. А тут замолчал, словно человек, стоящий у огромного строительного робота с голосовым управлением в страхе ляпнуть что-то не то.
И воскресным утром, когда Катя вытащила в коридор сумку с вещами, он посмотрел на неё обеспокоенно, но кивнул.
— Школьного психолога с собой берёшь?
Школьный психолог был роботом в виде кошки. С ним можно было общаться на трудные темы. Информация обрабатывалась где-то на серверах министерства образования.
— Я ему обрезала доступ, чтобы не выдал, где я теперь живу.
— Разумно, — кивнул Ани.
— Это не сарказм?
— Нет. Рад за тебя. Самозащита — полезный навык.
Катя, привыкшая огрызаться, не знала, что сказать.
— Почему ты меня не останавливаешь?
— А смысл? Дома мне тебя не удержать. Ты уйдёшь, куда захочешь. Работу ты не бросаешь. А в остальном… Как мне тебя останавливать неизвестно от чего? Ты же не решила, что собираешься делать в этой жизни.
— Нет, решила! — вспылила Катя.
— Да? И что же?
— Жить не так, как ты.

«У старого занудного брата есть одно преимущество — своя машина», — хотел съязвить Ани, но прикусил язык.
— Как-то ты легко согласился меня отвезти, — с подозрением сказала Катя.
«Так хоть ты будешь под присмотром. Знаю же, что иначе всё равно попрёшься сама или в компании с каким-нибудь типом» — подумал он.
— Ты у меня единственная сестра, — сказал Ани, не отрывая взгляда от дороги.
— Это уклончивый ответ.
— Учусь у тебя.
— Разве?
— Я полчаса назад спросил, неужели ни у кого из твоих новых друзей не нашлось машины? Ты что сказала?
— Я сказала «М-м-м. Хм-м-м». Это было уклончиво?
— Очень.
— Ну просто…
— Да я всё понимаю.
— Неужели?
— Смотри: Тебя только во вторую очередь интересует, кто и зачем отправляет детей в библиотеку. В первую очередь ты поняла, что попала в компанию себе подобных и решила стать первой, лучшей и главной.
— Да что ты!
— Да! Я тебя знаю. Ты не будешь соперничать за лидерство, но точно перетянешь на себя внимание. Когда ты хотела быть актрисой, ты не хотела играть, ты хотела блистать. Так и сейчас: тебя слабо интересует загадка собрания, но ты решила её разгадать первой. Чтобы друзья восхитились.
— М-м-м. Хм-м-м. А тебе самому не интересно, что это за робот, а, Зигмунд?
«Так я уже давно выяснил» — подумал Ани.
— Тебе надо научиться переводить разговор чуть более ловко, — сказал он вслух.
— Так тебе не интересно?
— Мне интересно, как ты вычислила, где его искать.
— Ага! То-то же.
— Ну так?
— Роботу нужно где-то подзаряжаться, так? А у меня был его RMAC-адрес — я его прочитала, когда мы встретили робота в Макдональдсе. Системы зарядки считывают адрес, прежде, чем выдавать ток.
— Зачем?
— Ну как минимум, чтобы не раздавать электричество бесплатно.
— Значит, за робота кто-то платит?
— Не сейчас. Но когда-то, кто-то и сильно вперёд.
— А ты не задумывалась, почему этот район Московской области называют подмышкой?
— Вообще да, странноватое место он выбрал. Непонятно, что мешает подзаряжаться на любой станции в центре. Физический адрес — ничего не говорящий набор цифр. Хотя нет, понятно: все станции в городе — крупные сетевые, они следят, чтобы у них не заряжался кто попало. А в глуши есть небольшие частники, которые заряжают кого угодно, лишь бы платил. Но есть и минусы. Логи зарядок мелких станций иногда утекают в плохие руки.
— Плохие руки? Погоди, как ты добыла логи этой заправки?
— Ну… нашла кой-каких ребят.
Ани вздохнул.
Катя помолчала, разглядывая чахлый кустарник, мелькавший за окном, и стала размышлять вслух:
— Я всё пытаюсь понять, почему робот свёл меня и всех этих ребят вместе. Мы что, правда осколки чего-то целого? И если так, то что это за целое такое? Если это зеркало, как Галя говорит, то кто в нём отразится?
— И как, есть догадки?
— Пока нет. У каждого есть много хороших качеств. Джо честный. Галя видит чужую боль. Оля хороший математик. Ну и так далее. Но пока — Катя показала, как пальцы сцепляются в замок — ничего не складывается.
«Как хорошо размышляет. Но делает одну ошибку. Буквально одну» — Ани прикусил язык.

Под Катиным каблучком хрустнул кусок штукатурки.
— Здравствуйте, Катя, — сказал робот, не поворачиваясь.
Он стоял спиной к входу и смотрел в окно. Из-под полы его дорогого шерстяного пиджака свисал провод. Катя и Ани нашли робота на третьем этаже заброшенного недостроя напротив Александровасильевского кладбища.
— Здравствуйте, — сказала Катя. — Как… ваши дела?
— Хорошо. Спасибо. Я прекрасно выгляжу и полон энергии.
Робот говорил с артистизмом, какого Ани за всю жизнь ни разу не слышал от машины. Он терпеть не мог позёров, но робот сумел вложил в голос обезоруживающую самоиронию. У него получалось так умело, что Ани мгновенно понял, как этой машине удалось заморочить Кате голову во время короткого разговора в закусочной.
— А как ваши дела? Как ваша карьера? — робот чуть повернулся в сторону девушки.
— Вот как раз об этом я хотела поговорить. Вы пригласили меня на пробы…
— Пригласил, — улыбнулся робот.
— И не пришли на встречу.
— Вместо меня должен был прийти человек. Так полагается. Я надеюсь, он пришёл.
— Э-э-э. Не совсем так.
— Не совсем? Но пришёл?
— Я встретила кое-кого.
— Что ж, замечательно. Вам помогли с карьерой?
— Ну… строго говоря, да. Мы собираемся компанией. Мы — это те, кого вы пригласили в библиотеку. И среди этих ребят нашлись люди со связями.
Робот кивнул и улыбнулся.
— Вот и славно.
— Так и задумывалось?
Робот тихо рассмеялся вместо ответа. Ани сузил глаза, разглядывая машину. Катя тёрла ладони и переминалась с ноги на ногу.
— Вы… вы можете рассказать, кто ваш хозяин? И зачем вы отправляете людей в библиотеку?
— Нет. Извините, Катя. Я не знаю. Или, наверное, не имею возможности сказать.
— Но почему он от нас скрывается?
— Когда станете известной персоной, Катя, вы поймёте цену анонимности.
— Но…
— Подумайте, как это странно. На Востоке монахи, которые молятся десятилетиями, становятся знаменитыми. Они приобретают моральный авторитет. А мы на Западе ищем ответы на все вопросы… у кого? У артистов. Звёзд. Ходим за ними. Читаем про них. Изучаем их личную жизнь в микроскоп. Или я должен был сказать «в телескоп», раз уж речь о звёздах?
Робот улыбнулся. Ани покосился на Катю. Робот чередовал мудрый тон с ироничным, то возвышаясь над собеседником, то приглашая посмеяться над собой, и это явно работало: Катя таяла.
«Вот же!» — подумал Ани.
— Но он что-то знает. Ваш владелец, — не сдавалась Катя. — Раз вмешивается в нашу жизнь.
— Быть может, он тоже только проводник?
— Вы хотели сказать «посланник»?
— А вы как думаете?
— Я ничего не думаю, — вдруг сердито сказала Катя. — Но зуб даю, что выясню. Так и передайте своему хозяину.
— Он меня тоже просил вам кое-что передать.
— Мне? Он знал, что мы ещё встретимся?
— Неужели кто-то сомневался.
— Так что же?
— Буквально следующее: делайте хорошую мину при плохой игре, выращивайте хорошую траву у себя во дворе, кладите хорошие дрова на свою траву, играйте только в стоящую свеч игру. Гонитесь за одним зайцем, а не за двумя, не перебегайте из огня в полымя. У семи нянек не ищите изъян, для хорошей травы не жалейте семян. Не лезьте в реку не зная брода, не позорьтесь на глазах у честного народа, стойте справа, проходите слева, но трава и дрова — это первое дело. Стройте дом и растите сына, не было гроша, не будет и алтына, без труда рыбы нет, рыбы нет без пруда, без травы, однако, и рыба и труд ерунда. Написал ерунду — не руби топором, сделай сегодня, не откладывай на потом, посади траву поруби дрова, две головы лучше, но у тебя одна голова. На чужой вершок не разевай роток, не кради у Клары кораллы — получишь срок, не выгляди так, что в гроб кладут краше. Стой у шоссе. По нему придёт Саша.
Катя и Ани переглянулись.
— Вы не могли бы мне сбросить текст? — попросила Катя.
— Кхм, давай я расскажу тебе кое-что, — сказал Ани.
— Ты? Погоди.
— Да, я. Ты не понимаешь? Он может болтать до вечера и толком ничего не сказать. Я в отличие от него знаю, кто его хозяин.
—Ты?
Ани виновато улыбнулся. Их разговор прервали шаги.
— Вот они, тут, — послышался голос.
— Серёга? Ты? — удивилась Катя.
— Привет, Кейти, — ответил молодой человек. Он был чуть постарше Ани и выглядел, как если бы кто-то пытался сделать копию старшего брата Кати, заменив каждую деталь на что-то более оскорбляющее глаз. Вместо аккуратной чёлки у него были дреды. Вместо чистой кожи — прыщи. Вместо глаженой рубашки — балахон. Вместо скромных очков — дорогая, но исцарапанная модель. То же самое с выражением лица.
— Вы что тут делаете?
— Подумали, что ты, наверное, не просто так пробиваешь номер по мутным базам и решили посмотреть, что это за номер такой, и что за машина такая.
— Хорошая машина, — сказал лысый двухметровый парень, выросший за спиной у Серёги и улыбнулся. — Одета дорого. Но вроде не проститут.
— Разберёмся, — сказал Серёга.
— Что значит, разберёмся? — сказала Катя, — Не лезь в мои дела!
Парень взглянул на Катю и тут же отвёл глаза.
— Не шуми, Кейти. Это теперь наше. Хорошо продадим — получишь долю.
— Не смей! — взвизгнула Катя. В глазах её блеснули слёзы. Она взглянула на Ани. Лысый бугай тоже смерил Ани взглядом, и тому живо вспомнились школьные драки. Серёга поморщился.
— Так, не вибрируйте, — сказал он. — И ты, Кейти, и ты, олень. Машина ваша внизу? Колёса прожжём. Будете орать — и вас прожжём.
— Я вызову полицию! — крикнула Катя.
Катя умела хорошо крикнуть. Парни замерли и переглянулись, но быстро пришли в себя.
— Ты головой ударилась? — спросил лысый с сочувствием.
Катя потупилась. Ани стал догадываться, что визит полиции обернётся проблемами не для парней, а для Кати.
Серёга неприятно хмыкнул и достал планшет.
— Не смей! — тихо сказала Катя. — Это особенный робот. Он… нам… ты не должен его трогать.
— Я бы на вашем месте, — сказал робот, — послушал девушку.
Серёга глянул на робота и опустил взгляд обратно в планшет.
— Я чужое имущество, и меня нельзя угонять. Это чревато.
Лысый бугай озабоченно посмотрел на Серёгу.
— Сколько раз я это слышал, — сказал Серёга лысому. — Не обращай внимания. Робот — обычный дроп. Все дропы пытаются отболтаться.
— Это опасно, молодые люди. Я предупреждаю, — тихо сказал робот.
Серёга продолжал водить пальцем по планшету, не поднимая носа.
— Включи мозг! — сказал робот совершенно другим тоном. — Кто контролирует зарядки Северо-Запада?
— О! Это уже интересный разговор, — сказал Серёга. — Известно кто. Только не он тебя пасёт.
— Тебе почем знать?
Парни переглянулись.
Робот чуть поднял подбородок, и планшет Серёги пиликнул, приняв сообщение от робота.
— А я что говорил? — сказал Серёга и показал планшет приятелю. — Дроп. Гасанова застрелили уже года два назад. После него был Чехов, но и Чеха тоже уже нет.
— Дропнули тебя и слились, — сказал он роботу. — Иначе твой хозяин договорился бы с новым владельцем.
Планшет вылетел из рук Серёги — его выбила Катя.
— Вот сука!
Катя отлетела от удара и скорчилась на полу.
Ани хотел броситься на Серёгу, но не успел сделать и шага: парень, который только что стоял на ногах, уже лежал на полу лицом вниз. Его рука была вывернута назад, а шею придавил кожаный ботинок — дорогой и идеально начищенный. Робот стоял на человеке, выкручивая руку. Больше всего Ани перепугало изящество позы и лёгкость, с которой тот переместился на полтора метра. Кабель питания по-прежнему торчал из-под полы его пиджака, лишь слегка покачиваясь. В левой руке у него оказались очки лысого. Робот держал их элегантно, как чайную чашку — сжав дужку двумя пальцами и отставив мизинец.
Катя, Ани и лысый переглянулись. Каждый прочитал в глазах другого испуг. Роботы, бывало, поднимали руку на человека, но это случалось реже, чем авиакатастрофы, и по этому поводу всякий раз был стоял шум в новостях. У Ани пересохло во рту. Он подумал, что если выбирать из авиакастрофы и робота, которого контролирует криминальная тварь, то он бы выбрал катастрофу. Раз он жив и стоит на земле, значит, что катастрофа кончилась. А робот — вот он: включен и двигается.
Серёга хрипел под ботинком.
Робот внимательно осмотрел комнату и сделал шаг назад. Парень отполз, потирая шею.
— Сергей, у меня к вам просьба, — робот вернулся к своей обычной манере. — Внесите мой номер в белый список на этой станции. За ваш счёт. Не то я вас убью.
— Не убьёшь! — прохрипел Серёга. — Тебя вычислят по камерам и выключат.
— Не спорь с ним, ты что! Успокойся, — сказал лысый.
— Катя, — сказал робот, — будьте любезны, отложите свой планшет в сторону.
Катя замерла и посмотрела на машину. Робот улыбнулся ей. Катя отложила планшет. Девушка по-прежнему лежала на полу — вся в пыли и кусочках штукатурки.
— Подальше, — сказал робот.
Катя отодвинула планшет.
— Ваш друг верно говорит, — сказал робот Серёге. — Не надо со мной спорить. Я могу убить человека и оставить сцену такой, что следствие придёт к выводу, что его убил другой человек.
Он оглядел ребят.
— Или сделать так, что человек совершит самоубийство прямо перед камерами наблюдения, которыми вы мне грозите. Или убить человека, а потом спрятать труп. Или четыре трупа. Не проблема для этой глуши. Итак, мне нужен белый список, а также ваш…
Робот замер.
Катя с шумом выдохнула. Ани проследил за её взглядом и увидел, что Катя, высвободив ногу из шлёпанца, прижимала мизинец левой ноги к планшету.
Серёга матерно выругался.
— Это что сейчас была за херня? — спросил лысый. — Как можно снять защиту от нападения на человека?
— Сам в первый раз вижу, — сказал Серёга. — Беспредел полный. В принципе можно, конечно. Но такое только производитель умеет. И спецслужбы. Может, это и есть спецслужбы…
Серёга посмотрел на Катю.
— Как ты так быстро?…
— Да я давно начала его ломать, — хрипло сказала Катя. — Несколько дней назад.
— А что сразу не сломала?
— Не твоё дело.
— Пойдём, — сказал Ани.
Брат с сестрой прошли мимо парней, не встречаясь с ними взглядом. Оказавшись на лестнице, они побежали вниз к своему автомобилю. Ани дрожащими руками разблокировал машину.
— Ну чего не садишься? — спросил он у Кати.
— Стой, — она завозилась с планшетом. — Открой багажник.
Ани послушался. Из здания быстрым шагом вышел робот. На его лице было пустое выражение, он проследовал к машине, шагнул в багажник и улёгся, подтянув ноги к подбородку.
— Катя! — сказал Ани.

Они выехали из «подмышки» с максимально разрешённой скоростью. Через полчаса Катя потребовала остановиться на обочине, чтобы умыться. Ани лил ей воду на руки из бутылки и наблюдал, как меняется лицо сестры. Вместо испуга — растерянность. Вместо растерянности — любопытство.
— Это робот спецагента, да? Что ты знаешь? И откуда? — потребовала Катя, вытираясь носовым платком.
— Ну как ты думаешь, откуда?
Катя задумалась.
— Ты говорил про своего знакомого психолога. И упоминал, что рассказывал ему про робота, с которым я общалась в «Макдональдсе». Так?
— Всё верно.
— И что он на это сказал?
— Он сказал «очень интересно» и обещал перезвонить.
— Ну, не томи. Перезвонил?
— Через час. Довольно возбуждённый. И рассказал про серийного убийцу Николая Васильевича Чигиринских. Его давно поймали. С 2170-го по 2173-й год он пытал, убивал и насиловал. 28 молодых людей и девушек. Минимум. Заманивал в свой дом или машину. Хитростью заставлял надевать наручники.
— Не понимаю. Как можно уговорить человека надеть наручники?
— Сам удивляюсь. Давай подумаем. Вот скажи, когда робот пригласил тебя на прослушивание, он дал тебе текст, который предстояло разучить?
— Да. Пьеса «Каштановый человечек».
— И?
Катя хмуро кивнула.
— В ней по ходу дела арестовывают кое-кого.
— И этого кое-кого должна была играть ты?
— Угу.
— Ну вот, например.
— Погоди, ты хочешь сказать… Но зачем спецагенту… Или…
— Я пока ждал тебя у дверей твоего нового клуба единомышленников, читал статью про психологические манипуляции. Знаешь, когда человеком можно манипулировать?
— Когда он хочет стать актрисой? — огрызнулась Катя.
— Когда у человека есть психологическая уязвимость. Например — я цитирую энциклопедию — у него «низкая уверенность в себе».
— У меня низкая уверенность в тебе, — пробормотала Катя по инерции, но тихо.
— Такого можно соблазнить. Процитирую ещё. «Манипулятор использует очарование, похвалу, лесть или открыто поддерживает жертву, чтобы снизить её сопротивляемость и заслужить доверие и лояльность»
— А Плёнка?
— Это называется guilt trip. Его бы зацепили за чувство вины.
Катя замолчала. Она перебирала в памяти ребят, с которыми жила два последних дня, но они вдруг показались ей странными, будто она смотрела на них в перевёрнутый бинокль.
— The way I see it, — продолжил Ани, — Маньяк не рискует сам ходить на охоту. Он выпускает робота с фальшивым номером. Робот слушает разговоры, выискивает молодых людей. Доверчивых, зависимых, одиноких. Наивных. Самовлюблённых и падких на похвалу. Заводит будто бы случайный разговор. Ну или ждёт, пока заговорят с ним. Кидает наживку. Приводит в условное место. И там уже…
— Но убийцу поймали…
— А робота не стали искать. Кому он нужен. А сам убийца отказался выдавать его. Мне кажется, это такая мелкая месть. Робот остался бродить по городу и работать по старой программе.
Катя обернулась, будто хотела убедиться, что робот не выбрался из багажника и не сидит на заднем сидении.
— Чёрт. Не верю.
— Ты видела, что он вытворял. У меня один вопрос, куда смотрит полиция? Как можно было бросить поиски робота? Всё равно, что оставить ружьё или тесак на месте преступления. Но нашей полиции, видимо, плевать. Маньяка-то поймали. И ведь один из сбежавших мальчиков описывал робота с приятной внешностью в сером шерстяном пиджаке…
— Н-да… — сказала Катя, задумалась и добавила громко:
— Б****!
Ани грустно улыбнулся.
— У тебя хорошо получается. Красивый звонкий голос. Как будто не мат, а колокольчики прозвенели.
— У меня всё хорошо получается, — хмуро отозвалась Катя,— кроме как разбираться в людях. То есть в роботах.
— Не переживай, научишься. Видишь, ты пошла правильным путём, только перепутала знак. Там, где надо было ставить минус, ты ставила плюс. Тебе нужно было изучать слабости ребят, а не их сильные стороны. Знаешь, что? Пожалуй, я разрешу тебе материться. Один раз в день. Под моим наблюдением.
— И ты всё время это знал? Почему мне не сказал?
— Хотел, чтобы ты сама догадалась. Каждая история, в которую ты вляпываешься, заканчивается нудной лекцией старшего брата. Подумал, что для разнообразия надо дать тебе возможность раскопать всё самой. Раз уж маньяка нет, а есть только болтливая машина. Я только не учёл, что ты сама можешь притащить на хвосте бандитов.
Катя вздохнула.
— Слушай, а роботы интереснее, чем казались. Может, мне всё же остаться на этой работе? Если один робот смог одурачить два десятка молодых людей… Стой! Надо им сказать!
— Подумай. Уверена?
— Да что тут думать!
— У них вроде бы всё хорошо. Квадратные в круглом или как там они себя называют. Нашли друг друга. Собираются в зеркало. Ну прекрасно, пусть собираются в зеркало, лишь бы не вешались.
Катя ударила Ани.
— Ладно-ладно. Не буду язвить. Но мне и вправду их не жалко.
Катя ударила Ани ещё раз. Потом ещё и ещё. Потом расплакалась и уткнулась ему в плечо.
— Их могли бы убить. Каждого могли бы убить. Мучить! Никто бы их не остановил, когда они шли в эту библиотеку.
— Потому что ни у кого из них не было старшего брата.
— Угу.
— Который — заметь — каждый раз оказывается прав.
Катя ударила Ани.

Писатель Павел Губарев. Скачивайте книгу целиком, подписывайтесь.