Жизнь - самый крутой сценарист. Недавно читала одну реальную историю. В ней правда всё от начала и до конца, но, если бы сценарист принёс её продюсеру, их диалог выглядел бы так.
— Начинается фильм с того, что в 7:20 из Бирмингема в Малаге вылетает рейс с 81 пассажиром на борту. Самолёт поднимается на высоту 5200, стюардессы начинают разносить еду. Всё идёт отлично, до тех пор…
— Я так понимаю, нас ждёт фильм-катастрофа?
— Нет, нет. Я продолжу?
— Да.
— Всё было в порядке, пока у самолета не вылетело лобовое стекло.
— В смысле вылетело?
— В прямом. Отвалилось и улетело.
— Анатолий, возможно, вы не в курсе, но лобовые стёкла в самолетах держатся довольно крепко. Там так специально конструкцию придумали.
— Я знаю. Произошла трагическая ошибка. Начальник смены технического обслуживания положил на складе не те болты.
— Все несчастья происходят от того, что кто-то кладёт болт.
— 84 болта. Они оказались гораздо меньше, чем думал начальник.
— Он же мужчина, я не удивлена.
— В общем, из-за давления на полном хожу стекло отлетело. Но самолёт продолжил полет. Правда оказалась небольшая проблема.
— Отлетело ещё что-то?
— Да. Командир.
— Отлетел — в смысле… совсем?
— Нет. К счастью, он зацепился за самолёт.
— Анатолий, вы бредите.
— Бортпроводник так же подумал, когда второй пилот сказал ему подержать командира.
— Подержать командира? Мать его за ногу.
— Да, да, именно за ногу.
— Он зацепился ей за кабину? Как говорится, одна нога тут, другая там?
— Нет, он зацепился обеими. Не за кабину, а за штурвал. И пока он летел на носу самолета…
— Как свадебная кукла на лимузине?
— Ахах, кстати, можно было бы обыграть. Так вот, пока командир летел на носу самолета, второй пилот принял на себя управление судном.
— А вы сегодня что приняли, Анатолий? Нет, я за любые стимулы творческого процесса, но вы как-то берегите себя.
— Нужно было как можно скорее посадить самолёт. В руках пилота были жизни команды и пассажиров.
— А в ногах командира штурвал. Не совсем штатная ситуация. Скажите, а пассажиры знали о том, что у них человек за бортом? Я прямо вижу, как в иллюминаторах бизнес-класса швыряет раздутого командира. Ну, знаете, как этих весёлых надувных человечках на заправках.
— Нет, лицо командира было видно только в боковом окне кабины.
— Прошу прощения, что вмешиваюсь в этот блокбастер, но хотелось бы знать детали. Он что-нибудь говорил? Может, стучался с криком "откройте" или показывал "всё ок, ребята, я в полном порядке, вы там держитесь. За мои ноги?
— Нет, он даже не моргал.
— Не моргал? В наших краях это плохая примета. Прежде, чем вы продолжите, давайте закрепим. Самолёт вылетает из Бирмингема. Из самолёта вылетает стекло. Из окна вылетает командир.
— Верно.
— Кстати, а почему командир вылетел? Он что, не был пристёгнут?
— В том-то и дело! Он только-только расстегнул поясной ремень.
— Поясной? Тот, что в брюках? Не думала, что это так влияет на безопасность.
— Нет, плечевой и поясной ремни безопасности. Не зря пассажирам всегда говорят держать ремни во время полёта застегнутыми.
— Но это же говорят пассажирам. Если бы командир знал... Кстати, а что было с пассажирами?
— Они, конечно, переживали.
— Пассажиры переживали, переживали, да не пережили, верно?
— Сейчас расскажу. После того, как вылетело окно, дверь в кабине пилотов тоже слетела. И, как назло, прямо на навигационную панель.
— Ну почему как назло? Если ею прижало ноги командира, бортпроводник мог, наконец, отдохнуть.
— Кстати, вы угадали. Через какое-то время бортпроводник был абсолютно истощён.
— Их не кормили в полёте? Простите, продолжайте.
— Бортпроводник выбился из сил и мог упустить...
—... что-то важное.
— Да. Командира.
— А сколько времени прошло с тех пор, как командир отлетел?
— 20 минут.
— А температура была какая!?
— У кого?
— Вокруг командира.
— Минус 17.
— По вашему замыслу, Анатолий, у бортпроводника не закралось сомнений в том, что не моргающий человек, который 20 минут болтается на морозе со скоростью 800 километров в час, всё ещё жив?
— 650.
— Это меняет дело.
— Бортпроводник, конечно, не был уверен, что комсндии жив. Даже наоборот.
— Но продолжал удерживать потенциальный труп? "Потенциальный труп" — Господи, что я только что произнесла?! Зачем он держал мёртвого командира?
— Не знаю. Наверное, по инерции.
— По инерции бортпроводники в таких случаях обычно отлетают за командиром.
— На самом деле он правильно делал. Если бы отпустил, командир мог попасть в двигатель.
— До сегодняшнего дня я считала, что в двигатель могут попасть только птицы. Скажите, вы когда писали вот эту фразу "Несмотря на полное истощение, бортпроводрик продолжал держать командира, чтобы тот случайно не залетел в двигатель" вас ничего не смутило?
— Согласен, звучит смешно. Ведь по траектории полёта командира он скорее попал бы в крыло.
— Анатолий, а дальше будут ещё какие-то катаклизмы? Просто пока как-то пресно выходит, предсказуемо. Может, в это время женщина в экономе рожала? Или по салону вместе с молитвами начала распространяться Сибирская язва? Или двигатель вышел из строя, стюардесса спросила, есть ли в салоне слесарь, приоткрыла аварийную дверь и держала Мастера за ноги, пока он колдовал лобзиком?
— Нет, в остальном всё было в порядке. Но нужно было посадить самолёт.
— С болтающимся за стеклом… а, за каким стеклом… с болтающимися в стратосфере командиром?
— Да, атмосфера была так себе. Простите, что вы сказали? Я не расслышал.
— Ничего, ничего. Секунду, я операторов позову. Хочу, чтоб они прикинули, как будут снимать командира.
— Вот! Для второго пилота это тоже было вопросом. Потому что летящий за окном командир…
— Я люблю вас, Анатолий. Давно хотела сказать.
— Спасибо. В общем, летящий за окном командир при посадке мог, как бы это сказать…
— Изменить траекторию полёта.
— Да, верно.
— Подождите, я сяду, у меня ноги затекли. Не при командире будет сказано.
— Вот и пилот хотел сесть побыстрее. Но долго не мог расслышать ответ центра из-за сильного ветра. К счастью, поговорить всё-таки удалось и к моменту посадки все службы аэропорта были готовы.
Подъехали все: пожарные, скорая…
— Психиатры.
— Ну и, как мы любим, в конце хэппи-энд: самолёт сажают.
— Как и плохих сценаристов, от которых мы ждали эту заявку семь месяцев. А что произошло с командиром? Я за него не кого волнуюсь.
— Всё обошлось. Он получил небольшие обморожения и сломал правую руку. Но в целом ничего страшного.
— Отличный сюжет, Анатолий. Скажите, вы когда-нибудь пробовали высовывать на скорости голову из машины?
— Нет. А надо?
— Вам стоило бы проветриться. Кстати, а что стало с самолетом?
— Вставили стекло, и он продолжил полеты. Сначала так же, с British Airways, а потом в авиакомпаниях Асмэры и Астаны.
— Асмэра — что-то до боли знакомое.
— Столица…
— Вспомнила! Черт, где мой телефон? Алло, Галя, Галя, по Эритрее отмена! Мы никуда не летим!
Подписаться на автора: https://instagram.com/sv_kastyukevich?igshid=YmMyMTA2M2Y=
